Тут позвонили в дверь.
– Неужели это за Песиком, машина с кладбища?
– Не может быть! – закричала Сьюзен. – Еще рано!
Повинуясь единому порыву, семья выстроилась плечом к плечу между своим любимцем и надрывающимся звонком, поставив заслон вечности.
А потом все дружно заплакали.
Что удивительно и в то же время трогательно: на похороны пришло множество народу.
– Я и не знала, что у Песика было столько друзей, – всхлипнула Сьюзен.
– Шакалил по всей округе, – фыркнул Родни.
– О мертвых плохо не говорят.
– А что, неправда, что ли? Иначе с чего бы сюда пожаловал Билл Джонсон? И Герт Сколи, и Джим – из дома напротив.
– Эх, Песик, – сказал Роджер Бентли. – Жаль, ты этого не видишь.
– Он видит. – У Сьюзен потекли слезы. – Не важно, где он сейчас.
– Рева-корова, – зашипел Родни. – Тебе дай почитать телефонный справочник – ты и над ним слезами обольешься.
– Заткнись! – не стерпела Сьюзен.
– Сейчас же замолчите, оба хороши!
И Роджер Бентли, опустив глаза долу, вошел прямиком в ритуальный зал, где в уютной позе покоился Песик. Ящик для собаки выбрали не слишком роскошный, но и не слишком простой, а как раз такой, как нужно.
В руках у Роджера Бентли был старый, облезлый патефон. Из-под стальной иглы вырывалось шипение и потрескивание. Соседи выстроились полукругом.
– Похоронного марша не будет, – коротко объявил Роджер. – Только это…
И голос из далекого прошлого стал выводить историю о том, как хозяин, вернувшись с курорта, расспрашивает домочадцев, что произошло в его отсутствие.
Они ему: «Все хорошо, любезный наш хозяин».