Приговорён к свободе

Когда решаешься на последний шаг, начинаешь понимать – в мире ещё осталось то, к чему ты привязался так сильно, что не можешь сделать этот шаг.

Наверное, из себя меня вывела именно фотография. На ней Цисса действительно искренне улыбалась. Лицо было загорелым, руки не выглядели такими хрупкими. Я и сам убедился, что девушка далеко не так слаба, какой кажется. Но когда фотографию прячешь и смотришь на неё наяву, картина переворачивается с ног на голову. И это противоречие меня поражало, доводило до бешенства. Хотелось сейчас же Циссу разбудить и высказать ей всё это, но в глубине души я понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт, поэтому держался. За голову, колени, спинку дивана, чужой рюкзак и фотографию. В какой-то момент почувствовал, что засыпаю, но, когда закрывал глаза, мне казалось, что с девушкой вот-вот что-то случится. Поэтому, поворочавшись на твёрдом полу, я достал фонарик с книгой и прижался к дивану, поглаживая второй рукой пушистого Лари.

– Надеюсь, тебе снится что-то доброе, – прошептал я скорее себе, чем Циссе. – Потому что этой ночью тебе придётся видеть сны за двоих.

Нарцисса

Когда я открыла глаза, в первые мгновения ничего не поняла. Это не корабль. Не моя каюта. Комната слишком светлая, потолок слишком белый, одеяло слишком чистое, а в воздухе витает аромат чего-то вкусного. Я привстаю на локтях и оглядываюсь. Шторы задёрнуты, я по самое горло укрыта одеялом, а комната такая просторная и светлая, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться. И тут же вздрагиваю, когда чувствую, что моей руки касается что-то ледяное…

Кот?

Он смотрит на меня огромными жёлтыми глазами. Шерсть чёрная, будто он только выбрался из дымохода, только на шее видно одно белое пятнышко. Я осторожно протянула руку, поглаживая его, отчего тот зажмурился и громко замурлыкал. А я так и не смогла вспомнить, как здесь оказалась, но почему-то совершенно не волновалась. Будто из мозга вырезали ту часть, которая отвечает за тревогу.

– Мик! – протяжно зовёт бархатный мужской голос. Кот, мяукнув в ответ, скрывается в дверном проёме. Я слышу, как звенит посуда, и вспоминаю того, кому этот голос принадлежит. Как раз в этот момент он появляется в гостиной. Смотрит на меня краем глаза, а когда видит, что уже проснулась, улыбается и в ту же секунду оказывается рядом.

– Цисса, ты как? – спрашивает взволнованно, опустившись на корточки рядом с диваном. Откуда он знает, как меня зовут? Я молчу и сжимаю губы, пытаясь подняться, но почему-то совершенно не хочется. Под одеялом тепло, в комнате царит приятный полумрак… Но ужасно хочется есть. – Сейчас вернусь, – бросил парень, кивнув каким-то своим мыслям. Зато через минуту вернулся, держа в руках поднос с чем-то невероятно вкусным.

– Спасибо, – одними губами прошептала я.

И пока не съела всё до последней крошки, он молчал, но начал говорить, как только поднос оказался на столе.

– Меня зовут Ральф. Про тебя я не знаю ничего, кроме имени.

– Получается, что я про тебя – тоже, – я усмехнулась и опустилась на подушку, на секунду прикрыв глаза. – Ты не позволил мне… упасть.

– Я в курсе, – совершенно серьёзно и твёрдо сказал Ральф. Я ожидала, что он продолжит, но парень, кажется, ждал слов от меня. Только напрасно.

– Я не знаю, что говорить в таких случаях.

– Если не хочешь, можешь не говорить. Просто я… понимаешь, я не могу понять, – он замешкался и протянул мне фотографию. Я узнала её ещё до того, как рассмотрела, и из глаз побежали слёзы.

– Август… – прошелестела я, сжимая фотографию. Хотелось её порвать, чтобы больше никогда не причинять себе такой боли, но сделать этого я не могла. Как невыносимо было видеть нас вместе! А ведь у меня на телефоне ещё с десяток таких фотографий.

– Он погиб? – догадался Ральф. Я тихо засмеялась, словно в истерике. Надеюсь, он не поставит мне какой-нибудь диагноз?

– Он умер из-за меня. Я не смогла его спасти… – слёзы я остановить уже не могла. Щёки пылали от стыда, но почему-то было плевать. В сознании поселилось спокойствие, а в душе назревал настоящий ураган.

И я выложила этому парню, которого вижу впервые, всё. Как я Августа любила, как потом поняла, что он мне друг и союзник. Как послала его во время нашей последней встречи, но так и не извинилась больше, не простила его и не приняла приглашение на открытие отеля и на свадьбу. Как узнала о том, что его убили, как после этого плакала несколько суток, но только по ночам. Как боялась поделиться хоть с кем-то. Как безумно, до дрожи боялась, что и меня убьют жестоко, уничтожив всё, что мне дорого.