Исчезнование Элис Тил

– Сложный вопрос. Да, ее насиловали, но, возможно, она не воспринимала это как насилие. Я и раньше наблюдал нечто подобное.

– Не хотите же вы сказать, что она добровольно на все согласилась, – вскинулась Бэт, – и это все оправдывает?

– Вовсе нет, – парировал он, – насилие есть насилие, особенно если это несовершеннолетняя девочка.

Но мужчины подобного типа очень хитры. Бэт, они не просто берут. Я и таких видел. Они осыпают детей комплиментами, дарят подарки в обмен на покорность: деньги, конфеты, алкоголь, наркотики. Иногда жертвы бывают сбиты с толку и считают, что влюблены в насильников, особенно если их домашняя жизнь оставляет желать лучшего. Ее мать в Испании, помните? – цинично бросил он. – Если никто не выказывал им любви и привязанности и ничего до этого не дарил, для запутавшихся и потерявших жизненные ориентиры детей насилие становится очень похожим на любовь. Именно так сутенеры вербуют сбежавших из дома девушек, встречая их прямо у остановок прибывших в Лондон автобусов. Не предлагают им работать проститутками, отлично зная, что большинство девушек откажется. Просто ведут их куда-нибудь, покупают бургер и колу, предлагают место, где можно переночевать, выслушивают грустные истории, знакомят с такими же, как она, девушками. Постепенно они начинают чувствовать себя любимыми и желанными. Только позже, когда они решат, будто счастливы и устроены, им говорят, что придется зарабатывать на свое содержание, ложась под каждого, кто заплатит. Часто они даже не понимают, что их используют, пока не становится слишком поздно.

– Это объясняет упорное нежелание Дженни говорить с нами. Но как заставить ее сказать правду? – спросила Бэт.

– Хочу, чтобы вы попытались. – Он поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Должен признаться, что вы, возможно, покажетесь ей меньшей угрозой, чем я.

Бэт разрывалась между желанием согласиться и абсолютным непониманием того, как же вытащить из Дженни правду.

– Как, по-вашему, мне себя вести? Что сказать такого, чего вы еще ей не сказали?

– Думаю, стоит просто показать ей снимки.

Бэт потрясенно раскрыла глаза.

– Объясните, что все знаете, но считаете, что она ни в чем не виновата, – добавил Блэк. – Если поведете ее в верном направлении, может, она изобличит Кича, Моргана или обоих.

– А если нет?

– Неприятно говорить это, но есть еще один прием, который стоит попробовать.

Блэк, казалось, колебался, стоит ли говорить все до конца.

– Но это последний козырь.

– Слушаю.

– Скажите, что, по моему мнению, это могла сделать ОНА.

– Что? – ахнула Бэт.

– Дженни и раньше имела дело с полицией. И всегда либо лгала, либо увертывалась. Вам нужно дать ей почувствовать, что ей есть что терять, если не признается, как было на самом деле. Политика кнута и пряника. Пряник – это снисхождение полиции, которая будет обращаться с ней как с ребенком, над которым издевались взрослые. Если она расскажет, что случилось с Элис, суд, скорее всего, посчитает ее жертвой, а не сообщницей, но этого может быть недостаточно.

– Хотите, чтобы я сказала терпевшей насилие девочке, что мой коллега считает ее возможной убийцей? – потрясенно пробормотала Элис. – В каком учебнике вы это вычитали?