Азовский гамбит,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Погоди-ка, — пригляделся я к нему. — А ты, часом, у Заруцкого в ватаге не был?

— Все-то ты помнишь, государь. Верно, встречались мы с тобой недалече от этих мест, когда ты со своими ратниками его с Маринкой имал.

— Как же ты уцелел тогда?

— Утек, — пожал плечами казачина.

В этот момент, выполнявший обязанности секретаря Анцыферов, распечатал-таки письма и подал их мне. Бегло пробежав оба, я пытливо посмотрел на гонца.

— Большое ли воинство прислал против вас султан Осман?

— Не малое, государь, — кивнул тот. — Хотя, мы большего ожидали. Но если ты на помощь не придешь, так нам по нашему сиротству и того станет.

— Что просишь за службу?

— Я человек вольный и тебе не служу. Однако если пожалуешь меня саблей острой, да конем добрым, отказываться не стану, ибо поиздержался, покуда сюда добирался. А мне еще назад возвращаться.

— Пойдешь с турками биться?

— Конечно, пойду. Хоть и ведают все на Тихом Дону, что для Москвы мы хуже собак безродных, однако и у нас своя честь имеется. Не годится мне в стороне оставаться, коли мои браты с басурманами бьются!

— Зовут как?

— Лукьяном Беспаловым прозываюсь.

— Пальцы вроде на месте?

— Это у батьки моего царские палачи персты порубили, еще при Годунове. Через то и меня так нарекли.

— Корнилий, — обернулся я телохранителю. — Проследи, чтобы казака накормили, да выдай ему саблю, кафтан с шапкой, сапоги, да рубль деньгами.

— А коня? — подал голос обрадованный казак.

— Пойдешь ко мне служить, дадим и лошадь.

— Нет! — посмурнел донец.

— Ну как знаешь.