Азовский гамбит,

— Прости, господин, только если мы его ловить станем, то кто будет обоз охранять, а ведь там супружница твоя, да сестрица, да дети малые!

— Тьфу, пропасть! — выругался Никита, но делать было нечего, и он отдал приказ двигаться дальше.

В усадьбе загодя предупрежденные о приезде хозяина холопы встретили их жарко натопленной баней, начисто выскобленными горницами и одуряющим запахом свежеприготовленных блюд и разносолов.

— Откушай, батюшка, поди, утомился в дороге, — низко кланяясь, приговаривала мать Лукьяна Агафья, подавая угощение на рушнике.

— Благодарствую, — отозвался боярин, — только теперь, пожалуй, недосуг. Вдруг, государь, в Кремль вызовет.

— Нет, кормилец, — помотала головой старушка. — Не вызовет. Он уж неделю как ускакал из Москвы-то!

— Куда?

— Да кто же его знает! Сели вместе с Михальским на коней, да и умчались.

— Ишь ты, а на кого столицу оставил?

— Известно на кого, — усмехнулся входящий в ворота Пушкарев. — На боярина Романова, конечно. Здрав будь, Никита свет Иванович! Примешь ли гостя незваного?

— Тебе, брат Анисим, завсегда рад, — распахнул объятия Вельяминов.

Когда-то они вместе оказались в плену, потом попали на службу к герцогу Мекленбургскому, прошли вместе не одну битву и, в конце концов, не смотря на разницу в происхождении крепко сдружились.

— Тише, медведь архангельский, спину сломаешь! — шутливо закряхтел полковник, после чего они по русскому обычаю трижды расцеловались.

— Ничто, я поломаю, я и полечу! Пойдем, раз такое дело, в баньке попаримся, а потом посидим, как следует. Вино есть фряжское да гишпанское, водка гданская, чего желаешь?

— Отчего же не попариться с хорошим человеком. Заодно и потолкуем!

— Доброго здоровичка, Никита Иванович, — раздался из-за спины отчима звонкий, будто серебреный колокольчик, голосок Марии Пушкаревой. — Каково добрались, поздорову ли супруга ваша и сестрица с детками?

— И ты здесь, егоза, — усмехнулся боярин. — Слава богу, все благополучно у нас.

Маша, хорошо знавшая о приверженности хозяина дома старым обычаям, чинно поклонилась ему в пояс, не став изображать новоманерный книксен.

— Эко ты выросла да похорошела, — не удержался от похвалы Вельяминов. — Совсем невестой стала. От женихов, поди, отбоя нет?

— Да где там, — махнул рукой Анисим и тут же добавил будто жалуясь. — Ведь никакого сладу с девкой нет, кто уж тут обзарится на такое-то добро!