Шура и Тео сидят рядом с ним, уставившись в пол и прижимая к ушам металлические устройства. До встречи принца Калена с Гвардейцами еще далеко, но они не хотят пропустить ни словечка.
Я прикусываю губу:
– Ты слышала, что там говорили?
Анника тут же напрягается:
– Да, похоже, у герцога Победы есть враги даже при его собственном дворе.
– Легче снести замок, который уже рушится, чем тот, у которого крепкое основание, – кивнув, добавляет Ахмет.
Я практически чувствую, как предательские слова Эттора скользят по моей коже. И даже провожу по руке, чтобы избавиться от этого чувства.
Но раз Эттор готов предать Келана… значит, у них разные взгляды. Они разные по своим идеалам. И, возможно, это доказывает, что некоторые из Колонистов более злые, чем другие.
Не говоря уже о слухах, что люди возвращают себе частички разума в герцогстве Победы. Поэтому Эттор считает, что грядет война? Неужели он думает, что в Победе готовится полномасштабное восстание?
В одном только Весеннем районе тысячи людей. А сколько живет в трущобах других частей герцогства? Что станет с ними, если принц Эттор убедит Столицу, что они опасны?
Но еще более важный вопрос: если люди возвращают себе частички разума, означает ли это, что их еще можно спасти?
– Спасибо за сегодняшний день. Это хорошее начало… возможно, даже первый реальный шаг на пути к уничтожению Колонистов, – говорит Ахмет.
Поняв, что я не отвечаю ему, он хмурится:
– В чем дело?
– Во дворце я встретила девушку. Слугу, – пытаюсь объяснить я.
Анника внимательно смотрит на меня:
– Трудно понять, что они делают с людьми. Но не имеет значения, работают ли они у прилавков на рынке или подают еду во дворце, не забывай, что есть те, которые находятся в положении хуже.
Воспоминание о Голоде и хрустящих под ногами костях заставляет меня поежиться.
Ахмет кивает, подтверждая ее слова:
– Победа над Колонистами подарит свободу не только нам, но и каждому человеку, что придет после нас. Постарайся не думать о тех, кого мы лишились. Лучше думай о тех, кому мы отдаем свое будущее.