– Явились? – встретил их командир десятка Лютень. – А у нас тут без вас срочная работа появилась. Вымотались все знатно. Вот только час назад как все с пристани сюда вернулись. Два местных купца оптом, за хорошую цену все битое железо у нас забрали. Осталось только целое германское оружие, но и на него, Фотич говорит, уже надежные покупатели есть. Похоже, что совсем скоро мы начнем уже и зерно в трюмы загружать. Время-то нас поджимает, это здесь в конце сентября все еще пока что тепло, а у нас там, на Севере, уже ночами без зипуна во двор не выйдешь. Через полтора месяца все реки подо льдом встанут, так что надобно будет поспешать!
Старшие андреевские торопились, они рядились за свой товар, приценивались к пшенице, к ячменю, овсу и всем прочим зерновым. Наконец к пристани, где стояли ладьи, потянулись подводы с мешками. На погрузку судов ушло два дня.
– Рэхмет, Фанир! – поблагодарил булгарского чиновника Варун, и как только мог незаметно, прикрывшись полой кафтана, передал ему в руки тугой кошель.
– Корошо, Варун, корошо! – улыбался булгарин. – Приходить еще, Фанир вам много помогать!
– Вон какое чудо наше серебро делает, – усмехнулся Лютень, кивая на эту сценку с палубы ладьи. – За неделю булгарский мытарь по-русски балакать выучился. Еще бы вторую мы здесь побыли, так и петь бы былины он начал, только плати!
Наконец старший каравана перемахнул через борт, и ладейщики, отдав концы, оттолкнулись баграми от пристани. – На веслах налегай! – рявкнул Боян Ферапонтович, и ладья вышла на основное русло реки.
– Раз! Раз! Раз! – с выдохом выкрикивали гребцы. Суда против течения шли медленно, и меняться приходилось через каждые полчаса. В первый же день мышцы спины и рук забились так, что казалось, на второй день такой работы никаких сил уже не будет. Но опять скрипели уключины, а лопасти длинных весел опускались резко в воду. Раз! Раз! Раз! И ладьи хоть и медленно, но все-таки шли вперед.
На третий день, когда миновали устье Камы, с востока подул легкий боковой ветерок и Фроуд Треска приказал развернуть парус. Хоть и не было его дуновение попутным, но, однако же, сейчас шли тяжело нагруженные суда против течения гораздо быстрее, чем под веслами, и вымотанные гребцы наконец-то получили возможность отдохнуть. Теперь вся основная работа ложилась уже на рулевых, старавшихся максимально использовать всю силу ветра. Фроуд, идущий на первой ладье, всем телом налегал на кормовое весло, и судно время от времени меняло свой курс.
– Смотри, Фотич, как Треска старается! Словно волк ноздрями, он воздух щупает, – кивнул Савва на датчанина.
– Умелый, что ты! Знатный кормчий! – согласился с наблюдением друга Варун. – У ладожских про таких говорят, что они в корыте родились, видать, с самых соплей его батька с собой в море брал! Остальные-то вон за ним как тянутся, каждый поворот в точности повторяют, признают старшинство, словно по ниточке наш караван идет.
Пока был удачный ветерок, андреевский отряд судов шел вверх по течению без остановок. Договоренность с новгородскими была такая, что поджидать отстающих передовые будут в пограничном булгарском селении. Дальше по неспокойным землям каравану предстояло идти уже вместе.
– Как думаешь, Фотич, мы первыми на той стоянке будем, или все же нас Филиппка опередит? – задал вопрос старший пластунов.
– Поглядим, Савка, – пожал плечами Варун. – Так-то у нас быстро все в этом Булгаре вышло. Правильно, что мы на Фанирку не поскупились. И по деньгам с того хорошо выиграли, и по времени тоже. Да и на будущее весьма полезным такое знакомство станет. Наши-то товары, сработанные в усадьбе, Андрей Иванович ведь тоже рассчитывал со временем на Восток сбывать. Вот видишь, выходит, что и еще один из торговых путей мы для наших ладей ноне проторили.
Глава 6. Назад с боем
Пятого октября, когда солнце уже начало клониться к западу, караван прошел знакомую длинную излучину с большим островом посередине. Еще один поворот, и будет уже гостеприимная булгарская деревня, где их так хорошо принимал староста Бикташ.
– Дымком тянет! – Родька, задрав голову, принюхивался, стараясь уловить еле различимый запах гари. – Так-то для лесного пала поздновато уже будет, совсем ведь недавно хорошие дожди всюду прошли. И чего это тут горит тогда? – И он посмотрел вопросительно на Варуна.
– Броню надеть! К бою! – вдруг рявкнул старшина андреевцев, кидаясь к тому сундуку, где лежали его оружие и бронная защита. По палубе затопали десятки ног, и уже через несколько минут на судне в боевом облаченье стояли не мужики-гребцы, а три десятка снаряженных для боя воинов. С минутной задержкой все это повторилось и на всех других судах. А караван в это время втягивался в последний поворот перед селом.
Укрепленное поселение пылало! Вот откуда тянуло дымком на реку. Как видно, только недавно его взяли приступом, и основная масса атакующих была сейчас внутри, за разбитым частоколом. А возле него, с наружной стороны стены, у лежащего бревна-тарана и рядом с проваленными вовнутрь створками ворот сидел на гнедом жеребце в окружении двух конных десятков предводитель нападавших.
«Уходить или бить?!» – только лишь три удара своего сердца раздумывал Варун, вглядываясь из-под ладони на берег. – К пристани правь! – рявкнул он и перехватил поудобнее щит. – По два десятка на берег в стенку, остальным бить болтами и стрелами с судов! Молчан, передай по всему каравану: «Делай, как я!».
Не успел еще борт ладьи коснуться бревен причала, а с нее уже посыпались воины, сбегая вниз и выстраиваясь в плотный ряд.