Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

22
18
20
22
24
26
28
30

Эбинизер кивнул:

– Я о нем слышал. Хороший человек.

Мы вышли и принялись размещать детей в кузове старого Эбинизерова «форда». Он поднял их по одному в кузов, уложил на толстое ватное одеяло и накрыл другим таким же.

Из дома вышел Кинкейд с большим пластиковым мешком для мусора; дым из двери валил все сильнее. Мешок был полон наполовину. Кинкейд закинул его на плечо и повернулся ко мне:

– Позаботился о деталях. С моей точки зрения, контракт выполнен. Вы довольны?

– Угу, – кивнул я. – Приятно было с вами поработать. Спасибо.

Кинкейд покачал головой:

– Деньги – вот лучшая благодарность.

– Э… да, – проговорил я. – Конечно. Кстати, об этом. Сегодня суббота, и мне нужно в банке переговорить…

Он шагнул ко мне и протянул белую визитную карточку. На ней был вытиснен золотыми буквами номер, а под ним, уже чернилами, обозначена цифра, по сравнению с которой все мои банковские сбережения казались просто мизерными. И ничего больше.

– Мой счет в швейцарском банке, – пояснил он. – Я не спешу. Перечислите сумму сюда ко вторнику, и мы в расчете.

Он забрался в свой фургон и уехал.

Вторник.

Вот дерьмо!

Эбинизер проводил взглядом отъезжающий белый фургон, потом помог Мёрфи усадить меня в кабину. Я сидел между ним и Мёрфи, сдвинув ноги направо от рычага переключения передач. Мёрфи держала в руках аптечку первой помощи и, пока мы ехали, осторожно обработала и перевязала мою обожженную руку. Эбинизер вел машину медленно, осторожно. Первые полицейские сирены мы услышали, уже отъехав квартала на два.

– Детей – в церковь, – сказал он. – Потом куда?

– Ко мне домой, – ответил я. – Надо подготовиться ко второму раунду.

– Второму раунду? – переспросил Эбинизер.

– Угу. Если я ничего не сделаю, ритуальное энтропийное проклятие ударит по мне в полночь.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?