В самом деле, чего он мог бояться, задумалась я. Чем могла угрожать уважаемому учителю обычная девочка Кристина? “Она была такая чистая, словно из позапрошлого столетия…” Я повторила слова Дантеса вслух.
— Извини, что ты сказала? — заинтересовался Шнайдер. Я повторила фразу, объяснив, кого цитирую.
— В профильном американском журнале была статья, написанная специалистом ФБР по работе с насилием над детьми. Там указаны слова-маркеры, которые особенно любят педофилы, — задумчиво протянул Шнайдер. — То есть когда они произносят речи в свою защиту, обычно используют прилагательные типа “чистый, невинный”. Эдакое доказательство того, что их отношения с ребенком тоже были чисты, как детская слеза.
— Но если он был скрытым педофилом… — начала я, но Гена резко перебил:
— Ну мать, педофил — это когда с десятилеткой замутил. Эта Кристина в свои 15, как я понял, вполне взрослой девушкой была.
— А если он замутил со вполне взрослой Кристиней, и об этом узнали бы в школе? — разозлилась я. — То что? Его бы наградили почетной грамотой “Лучший педагог года?”
Гена замолк, вместо него ответил Шнайдер:
— Ну, если 8 лет у нас дают за показ девочкам члена, даже без особых доказательств, только по их показаниям… то за секс с малолеткой хорошо, если бы десяткой отделался.
— Так может, этого он и боялся? — осенило меня. — Если за связь с малолеткой серьезный срок грозил?
— А была эта связь? — недоверчиво спросил Гена. — Или ты ее на ходу придумала?
— Это ответ на твой вопрос, почему он мог бояться Кристину, — пожал плечами Шнайдер. — А так, мы об их отношениях ничего не знаем.
— Вот именно, — припечатал Гена. — Смысл тогда догадки строить? Следствие разберется.
Он вскочил и начал энергично помогать Шнайдеру заваривать чай, потом лично открыл холодильник и начал щедро намазывать ломти белого хлеба печеночным паштетом. Аппетита не было вовсе, но когда Гена пошел на меня с бутербродом наперевес, я покорно открыла рот. А то ведь насильно затолкает!
Пока я апатично жевала хлеб с печенкой, не чувствуя вкуса, Гена усадил за стол и хозяина квартиры, сам разлил всем чай, и мы приступили к беседе, лишь опосредованно касающейся жутких убийств. Журналист радовался, как ребенок, рассказывая, как сразу две московские газеты заказали ему большие репортажи о преступлениях Водяного.
— Представляешь, одна газета хотела прислать сюда спецкора, а наш редактор порекомендовал меня. Мол, тут есть человечек, который полностью в курсе, чужаку такого эксклюзива не нарыть! Я думаю, это не от избытка добрых чувств… — он презрительно хмыкнул. — Решил наш главред от меня избавиться по-хорошему. А то я тут звездой стал, надо повышать до завотдела, а он своего протеже обидеть боится. Щас криминалом его дружбан заведует, старый, толстый, он только криминальную хронику переписывает, с полей ни одной заметки не принес. Зато с главредом пьет, как не в себя. Ну, если меня в Москву переманят, тут все и разрешится добром, так и будут квасить по-черному вместо работы.
Он углубился в подробности взаимоотношений своего редактора с сотрудниками, слушать это было неинтересно, и я снова глубоко задумалась.
Предположим, что красавцу Дантесу наскучила пылкая любовь ровесниц, Он решил попробовать что-то новое, экзотическое — соблазнить наивную, чистую девочку. Сложно ли было это осуществить? Вряд ли, все школьницы были без ума от молодого учителя, который так задушевно пел. Так что Кристине могло здорово польстить его внимание. Да, вот и объяснение странной ее фразе “мне наши девчонки завидовать будут”.
Ладно, соблазнил. Убивать-то зачем? Она же не была беременной? Но что, если попробовав любовь малолетки, он понял, что ничего тут особенного нет, а вот опасность разоблачения вполне реальна, и решил расстаться? Могла ли Кристина угрожать оглаской их романа? Такая огласка, как я поняла, потянула бы лет на 10 колонии. Вполне себе причина для убийства.
Разумеется, чтобы не начали проверять ближайшее окружение Кристины, надо было изобразить маньяка-гастролера, который с диким трудом выцарапал заветный телефончик. Поэтому он ходил по барам, поэтому сначала потребовал телефон Валерии — наверняка ведь знал, что та в субботу идет на концерт, и предполагал, что продиктует ему телефон другой няни. И никто не заподозрит, что ему нужна вовсе не любая школьница, а конкретная, такая чистая и наивная Кристина Кукина.
Знала ли Кристина, к кому едет тем субботним вечером? Разумеется. Думаю, сценарий телефонного приглашения был тщательно отрепетирован заранее. Девочка готовилась к долгому романтическому свиданию, ведь мать обычно требовала ее раннего возвращения. Вот только у учителя на тот вечер были другие планы.
ebooksa