Иисус был по-человечески наблюдателен. Он умел замечать то, что происходило вокруг, обращал внимание на детали поведения людей. Будучи в гостях у одного из начальников синагоги, Иисус заметил, как званые выбирали самые почетные места. Его наставление не лишено юмора:
Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подойдя, не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою (Лк. 14:8–10).
В храме Иерусалимском Иисус сел против со кро вищницы и смотрел, как народ кладет туда деньги. От Его взора не ускользнули две лепты, положенные в сокровищницу бедной вдовой (Мк. 12:41–44; Лк. 21:1–4).
Гнев
Умел ли Иисус гневаться? Думается, положительный ответ очевиден из целого ряда повествований. Гнев Иисуса вызывали постоянные упреки иудеев в том, что Он нарушает субботу. В одном из эпизодов, когда Иисус посещает синагогу, где среди присутствующих был человек с парализованной рукой, за Ним специально наблюдают, не исцелит ли Он в субботу. Зная, что Его хотят обвинить, Он приглашает больного на середину и спрашивает: Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Никто не отвечает. Тогда, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою (Мк. 3:4–5). Он протягивает руку – и она исцеляется. Здесь гнев Иисуса выразился в Его взгляде.
В параллельных повествованиях Матфея и Луки (Мф. 12:9–13; Лк. 6:6–10) упоминания о гневе отсутствуют: возможно, эти два евангелиста сочли неуместным применение термина «гнев» к Иисусу. Некоторые толкователи также считают неуместным говорить о гневе применительно к Иисусу Христу – Спасителю мира:
Слова евангелиста с гневом дают повод некоторым полагать, что Иисус разгневался на книжников и фарисеев. Но так ли это? В чем же выразился гнев Его? Евангелист говорит, что гнев Иисуса выразился лишь взглядом; но он же добавляет, что во взгляде этом видна была скорбь об ожесточении сердец фарисеев и книжников. А разве может быть гнев там, где скорбь? Чувства эти не уживаются вместе; они разного духа… При разговоре Иисуса с фарисеями и книжниками ученики Его, конечно, пылали гневом против них; да и нельзя было обыкновенному человеку спокойно видеть их упорство. Вот почему они, сами гневно смотря на врагов своего Учителя и видя хотя скорбящее, но строгое лицо Иисуса, могли строгое выражение лица Его принять за гневное, думая по-человечески, что и Он не может не гневаться. Это – их впечатление, это – их предположение; но скорбь Иисуса и отсутствие каких-либо внешних проявлений Его гнева заставляют нас признать, что и в данном случае, как и всегда, Он был чужд этого осужденного Им чувства[497].
Приведенное толкование является типичным примером того, как вполне искреннее и благочестивое желание представить Иисуса абсолютно безупречным в духовно-нравственном отношении, абсолютно непричастным какой бы то ни было человеческой страсти, заставляет автора вычитывать в строках евангельского повествования (а точнее, между строк) то, чего в них нет. Евангелист Марк говорит о гневе Иисуса, выразившемся в Его взгляде. Это – свидетельство очевидца или информация, основанная на таком свидетельстве. Все остальное – интерпретация свидетельства. Кто-то может считать, что само понятие гнева неприменимо к Богочеловеку Христу, но, во всяком случае, автор одного из четырех канонических Евангелий так не считал. Если мы хотим приблизиться к образу «исторического Иисуса», самый надежный способ – держаться как можно ближе к евангельскому тексту и не пытаться между строк вычитать противоположное тому, что в нем говорится[498].
Спас Ярое Око. Икона. XIV в.
Во всех четырех Евангелиях мы находим рассказ об изгнании Иисусом торгующих из храма. Приведем его по версии Марка:
Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников (Мк. 11:15–17; ср. Мф. 21:12–13; Лк. 19:45–46).
Повествуя об аналогичном случае, Иоанн отмечает: При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня (Ин. 2:17). Здесь по отношению к Иисусу употреблено слово, заимствованное из Псалтири (Пс. 68:10). В данном случае термин «ревность» имеет религиозный смысл, но по своей эмоциональной насыщенности приближается к понятию гнева. Сама сцена описана так, что трудно себе представить Иисуса действующим спокойно и хладнокровно: скорее, речь может идти о порыве гнева, мотивированном глубоким духовным переживанием.
Кротость и смирение
Способность проявлять гнев и ревность сочетается в Иисусе с кротостью и смирением. О Себе Он говорит: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11:28–30). Отдельные вспышки гнева не нарушали тот глубокий внутренний покой, которым Иисус обладал всегда – в силу Своего природного единства с Богом. Этот покой передавался от Него окружающим.
Смирение (нищета духовная) и кротость – два человеческих качества, с которых начинаются заповеди Блаженства (Мф. 5:3, 5). В них, как и в Нагорной проповеди в целом, Иисус рисует автопортрет. Он не просто декларировал важность тех или иных качеств: Он Сам ими обладал. С наибольшей силой Его кротость и смирение проявились в том, как Он вел Себя в последние дни и часы Своей жизни: на суде у первосвященников и Пилата, на Голгофе.
Слезы, смущение, скорбь, тоска
Слезы Иисуса упоминаются в Евангелиях от Луки и от Иоанна. Лука повествует о том, как Иисус заплакал, предсказывая разрушение Иерусалима:
И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего (Лк. 19:41–44).
Второе свидетельство о слезах Иисуса принадлежит евангелисту, отличающемуся особым вниманием к эмоциональному состоянию Иисуса. В истории воскрешения Лазаря, описанной у Иоанна, мы видим целую гамму душевных переживаний Иисуса, заметных окружающим:
Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер? Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу… (Ин. 11:32–38).