Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга II. Нагорная проповедь

Обращаясь к молодой христианской общине, созданной в сердце империи, в непосредственной близости от императора и органов власти, Павел пишет:

Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, а не проклинайте… Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим. 12:14, 17–21).

Приведенное наставление обнаруживает близость, местами вербальную, с учением Иисуса, изложенным в Нагорной проповеди. Однако к словам Иисуса Павел делает существенное уточнение: человек не должен мстить за себя, потому что за него отомстит Сам Бог. Продолжая развивать свою мысль, Павел призывает к покорности высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим. 13:1). Речь идет о светской власти, противиться которой – значит противиться Божию установлению. Начальник не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. Поэтому повиноваться власти надо не только из страха наказания, но и по совести (Рим. 13:1–5). Таким образом, согласно Павлу, исполнение христианином основополагающих нравственных установок, вытекающих из учения Иисуса, должно сочетаться с лояльностью гражданской власти.

Христианские законы не отменяют светское законодательство, но дополняют его.

В отношении службы в армии среди раннехристианских писателей существовали разные взгляды. Тертуллиан упоминает о воинах-христианах, служивших в армии Марка Аврелия[261]. Обращаясь к римским правителям, Тертуллиан пишет:

Мы существуем со вчерашнего дня и наполнили собою все ваши места: города, острова, крепости, муниципии, места собраний, самые лагери, трибы, декурии, дворец, сенат, форум. Одни только храмы ваши мы оставили вам. К какой открытой войне мы не были бы способны, на какую войну мы не были бы готовы, хотя бы и уступали вам в силе, – мы, которые так охотно дозволяем умерщвлять себя?..[262]

Из этих слов следует, что христиане времен Тертуллиана служили в армии (термин «лагери» указывает на военные подразделения). В более позднем сочинении, однако, писатель изменил свой взгляд на допустимость службы в армии для христианина: «Ибо хоть к Иоанну и приходили солдаты, и приняли они некую форму благочестия, а центурион так даже уверовал, но всю последующую воинскую службу Господь упразднил, разоружив Петра. Нам не разрешено никакое состояние, служба в котором будет направлена на непозволительное для нас дело»[263]. К тому времени когда были написаны эти слова, Тертуллиан уже ушел из Церкви и примкнул к секте монтанистов[264]. Отрицательно относился к службе в армии и Ориген, который писал: «Никто не воюет за императора лучше, чем мы. Мы не намерены вое вать под его командованием, но мы воюем от его имени, создавая особенную армию – армию благочестия, преподнося наши молитвы Богу»[265].

Конная статуя Марка Аврелия на римском Капитолии

Немногочисленные случаи отказа от службы в армии, известные от раннехристианской эпохи, были мотивированы тем, что эта служба была сопряжена с культом императора, которого обожествляли и которому приносили жертвы. Христиане отказывались от участия в этих обрядах, за что подвергались преследованиям: некоторые воины-христиане по этой причине стали мучениками.

В эпоху императора Константина отношение Церкви к военной службе стало более положительным. Этому немало способствовала начавшаяся в его эпоху христианизация общества, государства и самой армии. Уже в 314 году Арльский синод отлучил от церковного общения христиан, уклоняющихся от военной службы в мирное время. Тогда армия была еще преимущественно языческой. Спустя сто лет она стала преимущественно христианской, а после указа императора Феодосия об исключении из армии язычников – полностью христианской. В начале V века блаженный Августин формулирует теорию справедливой войны. По его учению, всякая война является бедствием, однако войны бывают лучшими и худшими, справедливыми и несправедливыми[266].

Битва у Мильвийского моста. П. Ластманн. 1613 г.

Приблизительно в этот же период воинская служба стала считаться подвигом[267]. К воинам, отдавшим жизнь за других, со временем стали применять слова, сказанные Иисусом о Самом Себе: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15:13). В «Пространном житии Константина Философа» приведен следующий эпизод из диспута просветителя славян святого Кирилла (IX век) с мусульманами:

(Арабы спросили:) «…Если Христос – ваш Бог, почему не делаете, как Он велит? Написано ведь в евангельских книгах: молитесь за врагов, добро делайте ненавидящим и гонящим и щеку подставьте бьющим (ср. Мф. 5:44; Лк. 6:27). Вы же – не так, но острите оружие против тех, кто вам делает такое». Философ же на это ответил: «Если есть в законе две заповеди, кто исполняет закон – тот, кто соблюдает одну, или кто обе?» Ответили же они: «Тот, кто обе». Философ же сказал: «Бог сказал: молитесь за обижающих (Лк. 6:27–29; Мф. 5:39, 4 4). (Но) Он также сказал: в этой жизни никто не может явить большей любви, чем положивший душу свою за друзей (Ин. 15:13). Ради друзей мы и делаем это, чтобы с пленением тела и душа их в плен не попала»[268].

В сочинениях раннехристианских авторов законы, по которым живет христианская община, сравниваются с законами языческого мира. Полемизируя с Юлианом Отступником, Григорий Богослов говорит о том, что христианский закон предписывает «не мстить, не судиться, не иметь никаких стяжаний, не считать ничего собственностью, но жить в другом мире и настоящее презирать как ничтожное, не воздавать злом за зло, когда кто ударит нас по щеке, не жалеть ее, а подставить ударившему и другую, отдавать с себя не только верхнюю одежду, но и рубашку»[269]. Контраст между языческими законами и христианской нравственностью обусловлен тем, что христиане призваны «жить в другом мире», то есть, находясь среди обычных людей, подчиняясь земным законам, жить в соответствии с иными, более высокими нравственными установками.

Святой Меркурий убивает Юлиана Отступника. Коптская икона

Нравственные правила, которые дает Иисус, действуют прежде всего внутри Церкви – общины Его учеников. Но христианин не может быть таковым только в среде себе подобных: он должен воплощать в жизнь христианские нравственные принципы в том числе в среде людей, чуждых этим принципам. Вот почему образ поведения христиан вызывал недоумение у язычников и требовал апологии на каждом новом этапе существования Церкви.

«Просящему у тебя дай»

Пятая антитеза завершается словами: Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф. 5:42). Эта заповедь почти дословно повторяется в Проповеди на равнине из Евангелия от Луки (Лк. 6:30), где она вкрап лена в поучение, совпадающее с шестой антитезой Нагорной проповеди. Однако к тексту, который мы читаем у Матфея, у Луки добавлены следующие слова: И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы… взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая… Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6:34–36).

Христос Всемилостивый. Икона. XIII в.

Если придерживаться гипотезы, согласно которой Матфей и Лука пользовались общим источником, который Лука сокращал, не вполне понятно, почему у Матфея отсутствуют слова, присутствующие у Луки. Также неясно, почему окончание приведенной цитаты у Луки отличается от параллельного места у Матфея: Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48). Термин «милосердный» (οἰκτίρμων) отличается от термина «совершенный» (τέλειος) по своему смысловому наполнению.