Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель… Они, как бессловесные животные, водимые природою, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся… Произнося надутое пустословие, они уловляют в плотские похоти и разврат тех, которые едва отстали от находящихся в заблуждении…
Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи (2 Пет. 2:1, 12, 18, 20-22).
Одновременное использование образов пса и свиньи здесь не случайно: вероятно, Петр имел в виду хорошо знакомое ему изречение Иисуса из Нагорной проповеди. В других случаях эти образы используются раздельно. Апостол Павел пишет, имея в виду лжеучителей: Берегитесь псов, берегитесь злых делателей (Флп. 3:2). В следующем поколении Игнатий Богоносец использует тот же образ: «Некоторые имеют обычай коварно носить имя Христово, между тем делают дела, недостойные Бога. От них вы должны убегать, как от диких зверей; ибо это бешеные псы, исподтишка кусающие»[431]. В «Послании Варнавы» упоминаются свиньи: «Не прилепляйся к тем людям, которые подобны свиньям»[432]. Таким людям, говорит Афанасий Великий, не следует открывать тайны веры, дабы они, «обратившись, не растерзали вас, произведя расколы и ереси»[433].
Григорий Богослов использовал оба образа – псов и свиней. При этом образ свиней используется для указания на лиц, которые изменяют истинному учению, становятся отступниками от христианской веры:
Все мы благочестивы единственно потому, что осуждаем нечестие других, а суд предоставляем людям безбожным, даем святыню псам, бросаем жемчуг пред свиньями, разглашая Божественное тем, у кого не освящены и слух и сердце… Что же сказать о… людях, которые. с жадностью, как свиньи, кидаются на всякое учение и попирают прекрасный жемчуг истины? Или о всех тех, которые. готовы слушать всякое учение и всякого учителя. а потом. нагруженные и подавленные учениями всякого рода, переменив многих учителей. начинают выказывать одинаковое отвращение ко всякому учению и. осмеивать и презирать саму веру нашу. Поэтому-то легче вновь запечатлевать истину в душе, которая подобна еще не исписанному воску, чем поверх старого текста, то есть после принятых злых правил и догматов, начертывать слово благочестия.[434]
В V веке Исидор Пелусиот сравнивал с псами тех, кто сначала «пришел от ереси к истинному учению», а потом «снова предался прежнему злоумию»[435]. Иларий Пиктавийский (VI век) под псами понимал язычников, а под свиньями еретиков[436].
Отношение Церкви к еретикам и раскольникам с самого начала было таким же жестким, каким было отношение Иисуса к фарисеям. Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся; этот принцип, сформулированный апостолом Павлом (Тит. 3:10) и основанный на Мф. 18:15-17, применялся на практике в течение всех веков существования Церкви.
В наше время изречение Иисуса обычно понимается как призыв не делиться тем, что для человека свято и дорого, с людьми, которые не будут способны должным образом воспринять это. При самых благих намерениях излишняя откровенность может привести к тому, что люди, перед которыми ты открылся, станут твоими врагами. Следует не только посылать сигнал, но еще и думать о том, как этот сигнал будет воспринят теми, кому он адресован. Даже рассуждать о Боге можно «не всегда, не перед всяким и не всего касаясь, но надо знать: когда, перед кем и в каком объеме»[437]. Просчитать возможную реакцию аудитории для проповедника не менее важно, чем правильно выстроить речь или четко изложить мысль.
Глава 11. «Просите, и дано будет вам»
В следующем сегменте Нагорной проповеди Иисус возвращается к теме молитвы. Этой темы Он уже касался в Нагорной проповеди, предлагая ученикам молитву «Отче наш», однако если там акцент делался на том, как ученики должны молиться, то здесь в центре внимания оказывается результат молитвы, ответ на нее Бога:
Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень?
И когда попросит рыбы, подал бы ему змею?
Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7:7-11).
Текст состоит из трех взаимосвязанных изречений: в первом излагается общий принцип, во втором предлагается пример из повседневной жизни, в третьем – вывод, вытекающий как из изложенного общего принципа, так и из приведенного примера. Все три изречения скреплены глаголами «давать» и «просить» или производными от них причастиями.
Аналогичный текст мы находим у Луки. В нем первое предложение совпадает с версией Матфея. Второе предложение несколько отличается: Какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею вместо рыбы? Или, если попросит яйца, подаст ему скорпиона? Третье предложение опять же практически полностью совпадает с текстом Матфея за исключением слова «блага», которое у Луки заменено «Духом Святым» (Лк. 11:9-13).
В версии Луки данный фрагмент встроен в поучение о молитве, которое предваряется просьбой одного из учеников: Господи! научи нас молиться. В ответ Иисус произносит молитву «Отче наш». Далее следует оригинальный материал Луки, который мы не встречаем ни в одном другом Евангелии:
И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему; а тот изнутри скажет ему в ответ: не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе. Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит (Лк. 11:5-8).
Иисус Христос научает молитве. Фреска. XIV в.
Учение Иисуса о молитве наиболее полно изложено именно в Евангелии от Луки. Помимо приведенного отрывка в этом Евангелии мы также встречаем притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать. В притче говорится о вдове, докучавшей судье просьбой защитить ее от соперника. Судья, который Бога не боялся и людей не стыдился, долгое время не хотел снизойти к ее просьбе, но в конце концов сказал: Хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. Притча завершается словами: Слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре (Лк. 18:1-8).