Иисус Христос: Жизнь и учение. Книга V. Агнец Божий

Исцеление хромого апостолами. Г. Доре 1860-егг

Говоря о молитве во имя Его, Иисус, по словам Иоанна Златоуста, «показывает силу Своего имени, так как, не видя и не прося Его, но только называя Его имя, будут иметь великую цену у Отца». Златоуст так перефразирует высказывания Иисуса: «Хотя Я уже не буду вместе с вами, вы не думайте, что вы оставлены: имя Мое даст вам большее дерзновение»[435].

* * *

В том, что имя Иисуса обладает особой силой, апостолы убеждались уже при Его жизни. Однако только после Его смерти и воскресения они осознали, какое оружие получили в свое распоряжение. Вся книга Деяний апостольских наполнена рассказами о чудесах, совершённых именем Иисуса, и пронизана удивлением перед могуществом этого имени.

Одно из первых рассказанных в книге чудес – исцеление хромого – совершается при произнесении Петром формулы: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи (Деян. 3:6). Это событие становится причиной допроса, устроенного Петру и Иоанну первосвященниками, книжниками и старейшинами. Им был поставлен вопрос: Какою силою или каким именем вы сделали это? Петр, исполнившись Духа Святого, отвечал: Именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых. Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись. Далее повествуется о том, как старейшины и книжники решили с угрозою запретить Петру и Иоанну, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. Однако апостолы не выполняют указание старейшин отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса и продолжают проповедовать и совершать чудеса, молясь Богу: Дай рабам Твоим со всей смелостью говорить слово Твое, тогда как Ты простираешь руку Твою на исцеление и на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса. Апостолов вновь призывают в синедрион, где первосвященники спрашивают их: Не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? Старейшины вновь запрещают им говорить об имени Господа Иисуса, а апостолы выходят из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие (деян. 4:5-18, 29–30; 5:27–29, 40–41).

Апостолы Петр и Иоанн. Миниатюра XIII в

Вся деятельность апостолов так или иначе связана с именем Иисуса Христа, которое они проповедуют, за которое страдают, которое считают спасительным, которым совершают чудеса, в которое крестят. В Деяниях рассказывается о нескольких случаях крещения во имя Господа Иисуса в результате проповеди апостолов (Деян. 2:38; 10:43, 48; 19:5). Там же приводится один из наиболее ранних известных истории случаев молитвенного обращения к Иисусу; побиваемый камнями, Стефан молится не Отцу, а Сыну: Господи Иисусе! приими дух мой (Деян. 7:59).

Об имени Иисуса говорится в соборных посланиях апостолов Петра и Иоанна (1 Пет. 4:14; 1 Ин. 2:12; 1 Ин. 5:13). Одна из формулировок весьма близка к тому, что Иисус говорил на Тайной Вечере: Чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним. А заповедь Его есть та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам (1 Ин. 3:23).

Тема имени Иисуса Христа занимает существенное место в посланиях апостола Павла. В частности, Первое послание Павла к Коринфянам открывается увещанием к Коринфской церкви со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа по поводу разделений, имеющих место среди них:

Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились? Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил. дабы не сказал кто, что я крестил во имя мое (1 Кор. 1:10–15).

Далее в том же послании апостол Павел говорит о членах Коринфской церкви, которые омылись, освятились и оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1 Кор. 6:11). В Послании к Колоссянам Павел говорит о том, что необходимо всё делать во имя Господа Иисуса Христа (Кол. 3:17), а в Послании к Римлянам – о благодати и апостольстве, полученном им от Христа, чтобы во имя Его покорять вере все народы (Рим. 1:4–5). Здесь же слова пророка Иоиля Всякий, кто призовет имя Господне[436], спасется (Иоил. 2:32) отнесены к тем, кто исповедует Иисуса Христа Господом (Рим. 10:9-13). Таким образом, Павел переносит на имя Иисусово то понимание, которое в Ветхом Завете вкладывалось в имя Яхве[437].

Наконец, в Послании к Филиппийцам мы находим один из самых значительных новозаветных христологических текстов, в котором в числе прочего говорится об имени Иисуса:

Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человеку и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2:6-11).

Темой этого текста является обожение человеческого естества в лице Иисуса Христа: смирив Себя до крестной смерти, Иисус возвысил человеческое естество до славы Божией, благодаря чему имя Господа Иисуса Христа, Богочеловека, приобрело вселенское значение, став объектом поклонения не только людей, но и ангелов и демонов. Тема вселенского значения имени Христа прочно войдет в христианское Предание. Во II веке она будет продолжена, в частности, в «Пастыре» Ерма: «Имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир… Он поддерживает тех, которые от всего сердца носят Его имя. Он Сам служит для них основанием и с любовью держит их, потому что они не стыдятся носить Его имя»[438].

Имя Иисуса играет центральную роль в Апокалипсисе – книге, которой завершается Новый Завет. Книга открывается обращением от лица Сына Человеческого к Ангелам семи асийских церквей, причем три из церквей получают похвалу за верность имени Его. Так, Ангелу Ефесской церкви Сын Человеческий говорит: Ты много переносил и имеешь терпение и для имени Моего трудился и не изнемогал (Откр. 2:3); Ангелу Пергамской церкви: Знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей (Откр. 2:13); Ангелу Филадельфийской церкви: Знаю твои дела; вот, Я отворил пред тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся от имени Моего (Откр. 3:8).

Апокалипсис завершается грандиозной картиной «нового неба и новой земли» – эсхатологического Царства Агнца Божия. В центре всего – Агнец, у Которого есть таинственное имя, не известное никому, кроме Его Самого, но есть также и другие имена: «Слово Божие», «Царь царствующих», «Господь господствующих». Вокруг Агнца – рабы Его, у которых на челах написано имя Его: они воспевают имя Его. Атрибуты ветхозаветного культа присутствуют в этом описании, но в обновленном и преображенном виде: вместо ветхого Иерусалима – новый Иерусалим, сходящий с неба и наполненный славой Божией; вместо ветхозаветной скинии – новая скиния Бога со Своим народом; вместо ветхозаветного храма имени Божию – Сам Бог и Агнец; вместо Ковчега Завета – Престол Бога и Агнца. Имена двенадцати колен Израилевых, написанные на воротах нового Иерусалима, символизируют ветхозаветный богоизбранный народ; имена двенадцати апостолов Агнца – новозаветное искупленное Христом человечество, записанное в книге жизни у Агнца (Откр. 21:1–4, 10–14, 22–23, 27; 22:3–5).

Страшный суд (Деисис с сонмом ангелов). Фреска XIV в

Заключительные строки Апокалипсиса содержат обетование второго пришествия Иисуса, сформулированное от первого лица: Ей, гряду скоро! Ответом на обетование служит обращение христианской общины: Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22:20). Это обращение, по мнению ученых, представляет собой древний литургический возглас[439]. Сам Апокалипсис также нередко воспринимается как книга, отражающая раннехристианскую литургическую практику[440]. Книга содержит целый ряд гимнов, которые могли исполняться на богослужении. Символизм белых одежд (Откр. 3:4–5, 18; 4:4) может указывать на пасхальную службу, включавшую крещение новообращенных[441].

По смыслу возглас Ей, гряди, Господи Иисусе! соответствует выражению «Маранафа» (арам. מרן אתא māran ’ǎṯā — «Господь наш, приди!», греческое μαραναθα), сохранившемуся у апостола Павла (1 Кор. 16:22) и в «Дидахи»[442]. Это выражение – то немногое, что дошло до нас из литургических формул первоначальной Церкви, молившейся на арамейском языке[443]. Обе формулы – греческая и арамейская – понимаются как прошения о том, чтобы второе пришествие Иисуса наступило как можно скорее. Однако обе формулы, учитывая их литургический характер, могут быть поняты и как просьба о том, чтобы Иисус вернулся к Своим ученикам в Евхаристии[444].

Литургические возгласы, сохранившиеся от первого христианского поколения, свидетельствуют о том, что помимо обращения к Богу во имя Иисуса уже тогда христиане – как те, что совершали богослужение на арамейском, так и молившиеся на греческом – обращались с прошениями к Самому Иисусу[445]. Помимо свидетельств об этом из христианской литературы имеется также внешнее свидетельство: римский историк Плиний Младший в письме к императору Траяну говорит, что христиане «в установленный день собирались до рассвета» и «воспевали, чередуясь, Христа как Бога»[446].

Во II–V веках мы наблюдаем устойчивую тенденцию преобладания молитвы к Богу Отцу в литургическом обиходе с постепенным включением в него, а также в индивидуальную молитвенную практику христиан все большего числа молитв, адресованных Иисусу Христу. В III веке Ориген еще пытался доказывать, что молиться Иисусу не следует, так как молиться можно только Отцу[447]. Однако этот взгляд был опровергнут церковной практикой, в которую – одна за другой – входили молитвы, обращенные к Иисусу.