Не смотри

Кир не возражал против того, что не звучало никаких упоминаний о положительных сторонах жизни его отца. Хотя существовало много вещей, которыми сын мог гордиться.

Рудольф когда-то был очень уважаемым шерифом в Пайке. У него были жена и сын, которых он обожал. Только когда он попытался арестовать мелкого торговца наркотиками, его жизнь пошла прахом. В результате перестрелки преступник погиб, а Рудольф получил пулю в голову, что вынудило его досрочно уйти на пенсию. Без работы, которая являлась основой его самооценки, ничто не осталось прежним.

Перебирая старые воспоминания о более счастливых временах Кир все равно, что вскрывал древние раны, когда готовился присутствовать на похоронах. Он спрятал свою жизнь в Пайке в тот день, когда собрал чемоданы, чтобы отправиться в колледж в Бостоне. И он никогда не оглядывался назад. То, что его заставляли вспоминать дни детства, когда он был частью любящей, надежной семьи, только подчеркивало то, что он потерял.

С последней молитвой о спасении Рудольфа пастор Брэдшоу жестом показал, что похороны окончены, и Кир повернулся, чтобы поприветствовать скорбящих с мрачной решимостью. Это самое меньшее, что он мог сделать после того, как они бросили вызов жестокой погоде, чтобы отдать дань уважения.

Первым был дальний родственник, Дирк Янсен. Крупный, грубоватый мужчина лет под шестьдесят, который навещал Рудольфа в последнее воскресенье каждого месяца. Он считал своим семейным долгом попытаться заставить Рудольфа раскаяться в своих дурных поступках. Отец Кира назвал Дирка занозой в заднице.

Теперь Кир вежливо пожал мужчине руку, даже когда отключился от монотонной лекции о вредном воздействии алкоголя. Этот идиот понятия не имел, что он был гораздо большим изгоем в этом маленьком сообществе, чем когда-либо был Рудольф. Вечный пьяница раздражал, но нет никого хуже напыщенного хвастуна.

Дирк наконец двинулся дальше, чтобы позволить кучке пожилых женщин в массовом порядке вырваться вперед. Кир предположил, что они присутствовали на всех похоронах в этом районе, независимо от того, знали ли они лично покойного или нет. Он принял их сочувствие рассеянным кивком и едва заметил, как они поспешили к ожидающим их машинам.

Вместо этого его внимание было приковано к молодой женщине, которая протягивала ему тонкую руку. Кир испытал странное ощущение, когда сам протянул руку, чтобы сжать ее пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, и скользнул быстрым взглядом по ее стройному телу.

Доктор Линн Гейл была миниатюрной женщиной со светло-каштановыми волосами, которые она собирала в неряшливый хвост. Ее кожа была бледной и гладкой, с небольшим количеством веснушек на переносице, что делало ее похожей на подростка, хотя он знал, что она всего на пару классов отстала от него в школе. А это означало, что ей должно быть не меньше тридцати. Ее глаза были темными и проницательными, окруженными длинными ресницами, которые, как он подозревал, были настоящими. Он никогда не видел эту женщину накрашенной, когда они были моложе, или позже, когда их пути пересекались во время его нечастых поездок навестить отца.

Чтобы бороться с пронизывающим холодом, она одела практичную парку, которая доходила ей до колен, и пару тяжелых зимних ботинок.

— Я сочувствую твоей потере, Кир.

В ее голосе звучало нежное сочувствие, которое угрожало вызвать слезы на его глазах, которых не хватало во время проповеди священника.

Его отец всегда восхищался Линн. Он назвал ее традиционной девушкой из маленького городка с большим сердцем. Это правда, что у нее большое сердце, но в ней не было ничего традиционного. С юных лет она была прямолинейной и самоуверенной, и безжалостной, когда дело доходило до защиты уязвимых. Особенно если они оказались пушистыми.

Это не всегда делало ее любимицей других детей, включая его самого. Теперь, когда он стал старше, это была черта, которой он искренне восхищался. Ты всегда знал, на чьей ты стороне с Линн Гейл.

Он прочистил горло, заставляя себя ослабить хватку на ее пальцах.

— Спасибо, что пришла, Линн.

Она пожала плечами.

— Мой отец и Рудольф были друзьями всю свою жизнь.

Горько-сладкое ощущение сжало сердце Кира. Ее отец был местным ветеринаром, и, как и у Рудольфа, его жена ушла от него, оставив маленькую дочь на воспитание.

— Гэвин был одним из немногих людей в этом городе, кто поддерживал моего отца, — пробормотал Кир. — Я никогда не смогу отплатить ему за преданность.