Праздник обновления храма был установлен в память о возобновлении богослужения в Иерусалимском храме после того, как в течение трех лет он был осквернен сирийцами и богослужение в нем не совершалось. Сирийский царь Антиох Епифан захватил Иерусалим в 170 году до Р.Х. Поначалу его поддержали и еврейская знать, и первосвященник. Однако политика эллинизации, проводимая Антиохом, начала вызывать серьезные протесты, которые вскоре переросли в национальноосвободительную войну. Катализатором протестных настроений стали действия Антиоха, направленные против иудейской религии, в особенности захват храма и превращение его в святилище Зевса. Восстание, возглавленное Иудой Маккавеем, привело в 164 году к освобождению Иерусалима и храма, который был торжественно переосвящен. Это событие описано в 1-й Маккавейской книге:
Иуда же и братья его сказали: вот, враги наши сокрушены, взойдем очистить и обновить святилище. И собралось всё ополчение, и взошли на гору Сион. И увидели, что святилище опустошено, жертвенник осквернен, ворота сожжены, и в притворах, как в лесу или на какой-нибудь горе, поросли растения, и хранилища разрушены. И разодрали они одежды свои, плакали горьким плачем и сыпали пепел на свои головы, и падали лицем на землю и трубили вестовыми трубами, и вопили к небу… И избрал священников беспорочных, ревнителей закона. Они очистили святилище, и оскверненные камни вынесли в нечистое место… Взяли камни целые, по закону, и построили новый жертвенник по прежнему; потом устроили святыни и внутренние части храма и освятили притворы; устроили новую священную утварь и внесли в храм свещник и алтарь всесожжений и воскурений и стол хлебов приношения; и воскурили на алтаре фимиам, и зажгли светильники на свещнике, и осветили храм; и положили на стол хлебы и развесили занавесы, и окончили все дела, которые предприняли (1 Макк. 4:36–51).
По сообщению той же книги, «установил Иуда и братья его и всё собрание Израиля, чтобы дни обновления жертвенника празднуемы были с весельем и радостью, в свое время, каждый год восемь дней, от двадцатого дня месяца Хаслева» (1 Макк. 4:59). Эту информацию подтверждает Иосиф Флавий:
Иудеи так радовались явившейся теперь вновь возможности вернуться к своим прежним обычаям и внезапному случаю после продолжительного времени опять предаваться истинному богопочитанию, что они условились на будущее время всегда праздновать день восстановления храма восьмидневным празднеством. С тех пор по настоящее время мы празднуем этот праздник под именем Празднества света, вероятно, потому, что в этот день явилась нам против всякого ожидания, подобно свету, возможность вновь поклоняться Предвечному[388].
К тому времени, когда Иисус пришел в Иерусалим на праздник обновления, этот праздник насчитывал около двухсот лет. Действие, описываемое в четвертом Евангелии, происходит в портике, расположенном вдоль восточной стороны двора язычников. Этот продолговатый портик, сохранившийся со времен первого строителя храма – царя Соломона[389], отделял пространство, куда можно было входить язычникам, от пространства, куда вход им был запрещен под страхом смерти[390]. С внешней стороны портик представлял собой глухую каменную стену, с внутренней – колоннаду, поверх которой располагалась балюстрада[391].
После смерти и воскресения Иисуса притвор Соломонов на некоторое время станет местом постоянного пребывания апостольской общины (Деян. 3:11; 5:12). Возможно, это связано именно с тем, что притвор Соломонов любил посещать Сам Иисус. Здесь и произошла Его беседа с иудеями.
Вопрос иудеев – Έως πότε την ψυχήν ήμών αίρεις; – в буквальном переводе с греческого звучит так: «До каких пор Ты будешь брать нашу душу?». Учитывая смысл, вкладываемый в термин ψυχή («душа») в языке Нового Завета, возможен такой перевод: «До каких пор ты будешь брать нашу жизнь?». Скорее всего, мы имеем дело с идиомой, представляющей собой кальку с выражения на арамейском языке.
Некоторые ученые видят связь между вопросом иудеев и тем, что Иисус говорил ранее о Себе: «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец… Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец» (Ин. 10:11, 15). Если такая связь существует, «тогда идея заключается в том, что, хотя Иисус полагает жизнь за тех, кто следует за Ним, Он в то же время становится причиной суда над теми, кто отвергает Его, и следовательно – отнимает их жизнь»[392]. Такое толкование представляется нам натяжкой.
Продолжая спрашивать Иисуса, иудеи требуют от него прямого утверждения, что Он Христос. Читатель может спросить, почему на прямой вопрос Иисус не отвечает прямо. Ответ заключается в том, что прямой ответ вызвал бы лишь дальнейшую эскалацию конфликта и не убедил бы иудеев в том, что Иисус действительно является обетованным Мессией. Иисус не делал тайны из Своего мессианства: напротив, беседуя с самарянкой, Он прямо назвал Себя Мессией-Христом (Ин. 4:26). Однако в данном случае вместо прямого утвердительного ответа Он напоминает, что уже сказал иудеям о Своем мессианском достоинстве, но они не поверили.
Возможно, речь идет о каком-то конкретном случае, когда Иисус признался перед иудеями в том, что Он Христос, а они не поверили Ему. Возможно, что Он говорит о многих ранее сделанных утверждениях, таких как: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39); «Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня» (Ин. 5:43); «Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне» (Ин. 5:46); «Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6:38); «Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня» (Ин. 7:16); «Если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня» (Ин. 8:42).
Все эти и другие подобные утверждения свидетельствуют о том, что Он видел в Себе Мессию и прямо говорил об этом. Но чем больше Он об этом говорил, тем большее негодование это вызывало у иудеев. Теперь Иисус призывает их, если они не верят Его словам, поверить Его делам. Об этом Он говорил им и ранее: «Ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня» (Ин. 5:36). Однако, как отмечает Златоуст, «когда Он проповедовал и учил словами, они говорят: “Какое же Ты дашь знамение?” (Ин. 6:30). А когда представлял доказательства в делах, тогда говорят Ему: “Если Ты Христос, скажи нам прямо”. Таким образом, когда вопиют дела, они ищут слов; а когда учат слова, прибегают к делам, всегда настаивая на противном»[393].
Возвращаясь к теме пастыря и овец, Иисус делает резкое разграничение между Своими овцами и теми, кто не хочет следовать за Ним. На Страшном суде Он будет отделять овец от козлов (Мф. 25:31). Здесь же иудеи сами себя отделяют от Его стада, добровольно становясь на сторону Его противников. Иисусу остается лишь констатировать это отделение: «Я, со Своей стороны, исполнил всё, что следовало сделать пастырю. Если же вы не следуете за Мной, то это происходит не оттого, будто Я – не пастырь, но оттого, что вы – не Мои овцы»[394].
Слова «как Я сказал вам» отсутствуют во многих рукописях. Если тем не менее считать их частью оригинального текста, то по смыслу они относятся не столько к тому, что им предшествовало, сколько к тому, что за ними следует: «Но вы не верите, ибо вы не из овец Моих. Как Я сказал вам, овцы Мои слушаются голоса Моего». О том, что овцы слушаются голоса Его, Иисус говорил (Ин. 10:3, 14), а о том, что Его собеседники – не из Его овец, до настоящего времени не говорил.
Определенные сложности для перевода представляет фраза: ό πατήρ μου о δέδωκέν μοι πάντων μείζόν έστιν. В Синодальном переводе читаем: «Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех». Однако слово «их» в оригинальном тексте отсутствует. Греческие рукописи дают не менее десяти различных вариантов текста[395], в том числе такие, при которых возможны следующие варианты перевода: «Отец Мой – в том, что Он дал Мне – больше всех»; «Отец Мой – то, что Он дал мне, больше всех».
Слова «Я и Отец – одно» вызывают очередной взрыв негодования иудеев: вновь они берутся за камни. Между тем эти слова указывают на то «сущностное и природное единение», которое Сын имеет с Отцом. Поскольку Он рожден от Отца, то «мыслится из Него и в Нем сущим, причем хотя и признается имеющим отдельное и особое личное бытие, однако же и представляется по со-прирожденному тожеству сущности как единое нечто с Отцом»[396]. В Евангелии от Иоанна эти слова являются логическим завершением целой цепочки утверждений, касающихся единства между Сыном и Отцом. Напомним наиболее важные из них:
Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5:17).