Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2
Почему, согласно Матфею, некоторые из учеников, увидев воскресшего Иисуса, усомнились? Очевидно, причина в том, что изменился Его внешний вид. Этот вывод подтверждается свидетельствами других евангелистов: у Луки два ученика не узнают Иисуса, когда Он присоединяется к ним по дороге (Лк. 24:13–35), а затем другие ученики принимают Его за духа, и Ему приходится доказывать, что Он – Тот Самый Иисус, Которого они видели и знали (Лк. 24:36–43). У Иоанна Иисус в доказательство того, что это Он, а не кто-то другой, показывает ученикам Свои руки, ноги и ребра (Ин. 20:20), а Фоме – раны на Своем теле (Ин. 20:27). Когда Иисус стоит на берегу, ученики не узнают Его (Ин. 21:4).
В евангельских рассказах о Воскресении перед нами предстает Христос, имеющий руки, ноги, ребра, раны на теле. В то же время узнают Его не сразу, а если и узнают, то скорее по косвенным признакам: голосу, знакомому жесту, произносимым словам.
Перечисляя явления воскресшего Иисуса ученикам, Марк отмечает, что Он «явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили» (Мк. 16:12–13). Выражение «в ином образе» заслуживает внимания. Оно, по-видимому, указывает на изменение не только внешнего вида Иисуса, но и природы Его тела, которое после Воскресения обрело сверхъестественные свойства. Комментируя тот же эпизод в версии Луки (Лк. 24:13–35), Феофилакт Болгарский пишет:
Иисус, подойдя, пошел с ними. Ибо, имея тело уже духовное и Божественнейшее, Он в расстоянии мест не находил препятствия быть с теми, с кем Ему угодно. Поэтому и телесные очертания, с которыми тогда явился Спаситель, не позволяли им узнать Его. Ибо Он явился им, как говорит Марк (Мк. 16:12), «в ином образе» и в иных чертах. Он телом располагал уже не по законам природы, но сверхъестественно и духовно. От сего-то очи их и были удержаны так, что не узнавали Его[787].
Воскреснув из мертвых, Иисус передает Свою миссию апостолам: отныне они должны быть Его посланниками в мире, и Святой Дух будет помогать им. Иисус наделяет учеников властью прощать грехи. Ранее Он говорил Петру: «…Что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:19). То же самое Он говорил другим ученикам (Мф. 18:18). Однако именно теперь, когда Иисус должен вернуться туда, откуда пришел, Он передает власть прощать грехи Своим ученикам.
Мы можем вспомнить, как при исцелении расслабленного Иисус сказал: «Прощаются тебе грехи твои» (Мф. 9:2; Мк. 2:5; Лк. 5:20). Эти слова возмутили фарисеев: «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк. 2:7; Лк. 5:21). Однако теперь не только Сам Сын Человеческий, но и Его ученики обладают этой властью. От них она перейдет к епископам и пресвитерам и будет передаваться из поколения в поколение через таинство рукоположения в священный сан.
Вселенский характер миссии, ожидающей апостолов, в полной мере отражен в наставлениях, которые ученики получают от воскресшего Учителя в Евангелии от Матфея. Эта миссия заключается в научении всех народов и их крещении.
Крещение было характерной особенностью проповеди Иоанна Предтечи, сопровождавшейся призывом к покаянию (Мф. 3:1—12; Мк. 1:4–8; Лк. 3:1—18). Иисус воспринял от Иоанна призыв к покаянию, но о том, чтобы Его проповедь сопровождалась крещением, упоминается только в Евангелии от Иоанна – и то с оговоркой «хотя сам Иисус не крестил, а ученики Его» (Ин. 4:1–2). Это изолированное упоминание позволяет предположить, что лишь на начальном этапе Своего служения Иисус заимствовал от Иоанна обряд крещения; в дальнейшем мы ни разу не слышим о каких-либо массовых или индивидуальных крещениях, совершавшихся Иисусом или Его учениками[788].
На рубеже II и III вв. Тертуллиан говорит о том, что, если ученики Иисуса и крестили, то это было то же крещение покаяния, которое практиковал Иоанн Предтеча: подлинное крещение могло появиться только после искупительной смерти и Воскресения Христа[789]. Именно в тот момент, когда воскресший Христос повелел ученикам не только проповедовать, но и крестить, закон о крещении вступил в силу[790].
Крещение отныне становится той дверью, через которую уверовавшие будут входить в Церковь. Оно должно совершаться «во имя Отца и Сына и Святого Духа». Нигде более в Евангелиях мы не встречаем фразу, в которой перечисляются Отец, Сын и Святой Дух. В Евангелии от Иоанна Иисус постоянно говорит о Своем Отце, неоднократно упоминает Утешителя (Святого Духа), но тринитарная формула, которая на все последующие времена станет обязательной для совершения таинства Крещения в христианских общинах, присутствует только у Матфея.
Исследователи обращают внимание на то, что в Деяниях и посланиях апостола Павла говорится о крещении «во имя Господа Иисуса» (Деян. 2:38; 8:16; 10:48; 19:5), «призвав имя Господа Иисуса» (Деян. 22:16), «во Христа Иисуса» (Рим. 3:6) или просто «во Христа» (Гал. 3:27). Из этого делается вывод, что в раннехристианской Церкви крещение совершалось во имя Иисуса и лишь на более позднем этапе появилась тринитарная формула «во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Если бы Сам Иисус был автором этой формулы, вряд ли потребовалось бы столь долгое время, чтобы она вошла в обиход[791]. Отсюда, в свою очередь, делается вывод либо о том, что Евангелие от Матфея было написано в конце I в., либо что тринитарная формула была добавлена в него позднейшими редакторами. Ученые, придерживающиеся взгляда на Евангелие от Матфея как продукт творчества конкретной церковной общины (условно именуемой «Матфеевой»), считают, что тринитарная формула сначала родилась в литургической практике этой общины и затем была инкорпорирована в текст созданного для нее Евангелия[792].
Рукописная традиция не дает никаких оснований для предположения о том, что тринитарная формула была кем-то добавлена к первоначальному тексту Евангелия: она содержится во всех известных рукописях Евангелия от Матфея. Что же касается упоминаний о крещении «во имя Господа Иисуса» в Деяниях, то их совершенно не обязательно интерпретировать в смысле крещальной формулы: это выражение может означать вступление в число учеников Христа через принятие заповеданного Им крещения.
В Евангелии от Матфея крещение связывается с исполнением заповедей Иисуса. В беседе на Тайной Вечере Иисус, согласно Евангелию от Иоанна, говорил ученикам: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14:15); «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин. 14:21); «Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви» (Ин. 15:10). О тех же заповедях, согласно Матфею, Иисус напоминает ученикам в связи с крещением. О каких заповедях идет речь? Очевидно, обо всей совокупности духовно-нравственного учения, содержащегося на страницах Евангелий. Если крещение не сопровождается переменой образа жизни и готовностью человека исполнять заповеди Христа, оно остается бесплодным.
Евангелие от Матфея завершается торжественным обещанием Иисуса оставаться со Своими учениками «во все дни до скончания века». Телом Он покидает их, но духом остается с ними. Его присутствие в Церкви они будут ощущать при каждом священнодействии: собираясь в воскресный день для «преломления хлеба» (Деян. 2:42; 20:7), они будут чувствовать, что Он рядом. В опыте Церкви до скончания времен будет осуществляться обетование Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20).
Заключение
«Нет мертвым воскресения»[793]. Эти слова древнегреческий драматург Эсхил вложил в уста Аполлона, выступающего в высшем суде Древней Греции – афинском ареопаге. За ними стоит твердое убеждение в том, что возвращение из загробного мира невозможно.
Спустя пятьсот лет после смерти Эсхила в том же ареопаге прозвучала проповедь апостола Павла, завершившаяся словами: «Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых». Как и следовало ожидать, проповедь не вызвала сочувственного отклика у афинских судей: «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время» (Деян. 17:30–32).
Прошло еще около ста лет, и христианский апологет Афинагор, уроженец тех же Афин, пишет сочинение «О воскресении мертвых», в котором доказывает, что «если Бог в первоначальном творении создал несуществовавшие тела человеческие и самые начала их, то Он и разрушившиеся каким-либо образом воскресит с такой же легкостью, так для Него и это равно возможно»[794]. Нам ничего не известно о реакции на это сочинение в кругах образованных язычников II в.: можно лишь догадываться, что оно либо осталось незамеченным, либо вызвало такой же отклик, как проповедь Павла в ареопаге: недоумение, скепсис, насмешки.