Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2
Враги Иисуса помнили о том, что Он обещал на третий день воскреснуть. Поэтому, хотя они сделали всё, чтобы освободить себе субботу для полноценного отдыха, их сердца оставались охвачены беспокойством. Дабы предотвратить нежелательное развитие событий, они отправляются к римскому наместнику. Это посещение в субботу означает нарушение субботнего покоя: первосвященники и фарисеи совершили то самое преступление, в котором столько раз обвиняли Иисуса. Этим они отличились от учениц Иисуса, которые «в субботу остались в покое по заповеди» (Лк. 23:56).
Слова Пилата «имеете стражу» можно понимать двояко. Некоторые современные комментаторы указывают, что грамматическая форма глагола «имеете» позволяет понять ответ Пилата в том смысле, что он в очередной раз удовлетворил просьбу первосвященников и фарисеев («имеете стражу» в смысле «я даю вам ее»)[755]. Однако, согласно более традиционному пониманию, Пилат предложил просителям самим организовать охрану пещеры, используя для этого храмовых охранников, находившихся в их распоряжении[756].
Упоминание Матфея о визите первосвященников и фарисеев к Пилату тематически предшествует его рассказу о том, как уже после Воскресения Иисуса «некоторые из стражи, войдя в город, объявили первосвященникам о всем бывшем», то есть о том, как ангел отвалил камень от двери гроба, оказавшегося пустым. Первосвященники, собрав совещание, решили заплатить воинам за молчание: те, получив деньги, «поступили, как научены были; и пронеслось слово сие между иудеями до сего дня» (Мф. 28:11–15). Первосвященники до конца последовательны в своих действиях.
Глава 28
1. Пустой гроб
1По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. 2И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; 3вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; 4устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые; 5Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; 6Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, 7и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите. Вот, я сказал вам. 8И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его.
Самый большой парадокс, связанный с Воскресением Иисуса Христа, заключается в том, что этого события никто не видел. Все четыре евангелиста утверждают, что в тот момент, когда рано поутру в первый день недели женщины пришли к погребальной пещере, где было положено тело Иисуса, они обнаружили, что тела там нет (Мф. 28:1–8; Мк. 16:1–8; Лк. 24:1—10; Ин. 20:1—10). Но каким образом оно исчезло, евангелисты не рассказывают, потому что прямых свидетелей у этого события не было.
Другой парадокс связан с тем, как в Евангелиях изложен материал, посвященный явлениям воскресшего Иисуса. На первый взгляд кажется, что между евангелистами слишком много расхождений, чтобы их показания можно было сшить в единую повествовательную ткань. На поверку, однако, сходства оказывается гораздо больше, чем различий. Наибольшие отличия наблюдаются, как всегда, между, с одной стороны, версиями синоптиков, с другой – версией Иоанна. И тем не менее согласование разных свидетельств, вопреки мнению многих ученых[757], не представляет собой невыполнимую задачу. «Без сомнения, повествования четырех Евангелий о Воскресении представляют проблемы для тех, кто попытается их гармонизировать, – пишет исследователь. – Тем не менее, вовсе не очевидно, как думают многие критики, что невозможно достичь правдоподобного согласования параллельных мест в Евангелиях»[758].
Время описываемого события у всех четырех евангелистов одно и то же: утро дня, следующего за субботой. Однако обозначается это время по-разному. Матфей употребляет выражение όψέ δέ σαββάτων, τη έπιφωσκούση εις μίαν σαββάτων (букв. «в вечер суббот, когда светало в одну из суббот»; в славянском переводе «в вечер же субботный, свитающи во едину от суббот»). Марк употребляет три выражения: διαγενομένου του σαββάτου («по прошествии субботы»), λίαν πρωί τη μια των σαββάτων (букв. «весьма рано в одну из суббот», слав. «зело рано во едину от суббот») и άνατείλαντος του ήλίου («когда взошло солнце»). У Луки говорится: τη δέ μια των σαββάτων δρθρου βαθέως (букв. «в одну из суббот глубоким утром»). Иоанн пишет: τη δέ μια των σαββάτων… πρωί σκοτίας ετι οΰσης (букв. «в одну из суббот… утром, когда была еще тьма»).
Выражение «одна из суббот», фигурирующее во всех четырех Евангелиях, означает «первую из суббот», то есть первый день недели: в Римской империи этот день именовался днем солнца, в славянской христианской традиции он получит название воскресенья. Субботний покой закончился, и женщины утром приходят ко гробу. Однако, если согласно Иоанну они приходят, когда еще темно, то у Мафея начинает светать, а у Марка уже взошло солнце.
Согласно всем четырем Евангелиям, первыми исчезновение тела Иисуса из гробницы обнаружили женщины. Иоанн упоминает только одну: «В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба» (Ин. 20:1). Матфей говорит о двух женщинах у гроба (Мф. 28:1–8). У Марка свидетелями отсутствия тела Иисуса в гробнице становятся три женщины: Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия (Мк. 16:1–8). Наконец, в рассказе Луки фигурируют «Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними» (Лк. 24:1—10).
Итак, первое и наиболее очевидное различие между четырьмя свидетельствами о пустом гробе заключается в том, что в каждом из четырех евангельских повествований фигурирует разное количество женщин: только Мария Магдалина упоминается всеми четырьмя евангелистами, Матфей добавляет к ней «другую Марию», Марк – Марию Иаковлеву и Саломию, а Лука – Марию, мать Иакова, Иоанну и других («другая Мария» скорее всего идентична Марии Иаковлевой, хотя встречались, как мы увидим ниже, и иные толкования).
Во всех четырех Евангелиях говорится, что к моменту прихода женщин камень был отвален от гроба. Но только у Матфея повествуется о том, как это произошло: ангел, сошедший с небес, «приступив, отвалил камень от двери гроба»; свидетелями этого стали стражи, которые испугались и «стали, как мертвые». Этот эпизод у Матфея вкрапляется в повествование о женщинах, пришедших ко гробу, однако текст позволяет предположить, что он произошел еще до их прихода и что к моменту их появления у гробницы стражи там уже не было. Такое понимание косвенно подтверждается последующим упоминанием о страже у Матфея (Мф. 28:11).
Об ангеле (ангелах) в каждом из синоптических Евангелий упоминается по-разному. Только у Матфея употреблено слово «ангел», и ангел изображен сидящим на камне. У Марка говорится о юноше в белой одежде. У Луки – о двух мужах в одеждах блистающих. Описание ангела у Матфея («вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег») отчасти напоминает описание Иисуса в момент Преображения (Мф. 17:2: «и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет»). Описание двух мужей у Луки перекликается с описанием в книге Деяний апостольских двух мужей в белой одежде, явившихся ученикам после того, как Иисус вознесся на небо (Деян. 1:10). Два ангела будут упомянуты и в рассказе Иоанна (Ин. 20:12).
Речь ангела (ангелов) близка по содержанию у трех синоптиков, но приведена в трех различных редакциях. У Матфея и Марка она начинается соответственно призывами «не бойтесь» и «не ужасайтесь», после чего ангел говорит женщинам, что они ищут распятого Иисуса; у Луки два мужа задают женщинам вопрос: «что вы ищете живого между мертвыми?». У всех трех синоптиков ангел затем возвещает женщинам о том, что Иисус «воскрес» (ήγέρθη) и что «Его нет здесь» (ούκ εστιν ώδε). При этом у Матфея и Марка ангел указывает на место, где лежало тело Его, а у Луки два мужа напоминают о том, что Иисус предсказывал Свое Воскресение (ссылка на Лк. 9:22: «…сказав, что Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть»). Речь ангела у Марка и Матфея содержит повеление возвестить ученикам (у Марка «ученикам и Петру») о том, что они увидят воскресшего Иисуса в Галилее. Завершается речь словами «вот, я сказал вам» у Матфея, «как Он сказал вам» у Марка.
Завершение всего эпизода тоже имеет отличия в трех синоптических Евангелиях. У Матфея женщины со страхом и радостью побежали от гроба, чтобы возвестить ученикам о том, что видели. У Марка они, выйдя, побежали от гроба, их объял трепет и ужас, но они «никому ничего не сказали, потому что боялись». У Луки женщины, вернувшись от гроба, «возвестили всё это одиннадцати и всем прочим». У Иоанна Мария Магдалина бежит к двум ученикам и говорит: «унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его» (Ин. 20:2). Таким образом, если у Матфея говорится только о намерении женщин исполнить повеление ангела и возвестить ученикам то, что они увидели, то у остальных евангелистов налицо расхождение – у Марка они не исполняют повеление ангела, у Луки исполняют, а у Иоанна Мария Магдалина лишь свидетельствует о том, что видела пустой гроб.
Перед нами типичный и яркий пример четырех свидетельских показаний об одном и том же событии. Они разнятся в деталях, но сходятся по существу. В данном случае мы имеем дело не со свидетельствами четырех очевидцев, а с четырьмя рассказами, основанными на свидетельствах очевидцев. Мы не знаем, сколько было исходных свидетельств – от одного (Марии Магдалины) до четырех (Марии Магдалины, Марии Иаковлевой, Иоанны, Саломии) и даже больше (если считать Марию Иаковлеву и «другую Марию» за два разных лица и если добавить потенциальное свидетельство упомянутых у Луки «других с ними»). И мы не знаем, каким образом эти исходные свидетельства трансформировались в устах тех, чьи рассказы легли в основу евангельских повествований. Именно указанными факторами – вероятным наличием нескольких исходных свидетельств, вероятным наличием одного или нескольких передаточных звеньев между исходными свидетелями и авторами Евангелий – и объясняются указанные разногласия.
При этом общий контур истории остается одинаковым во всех четырех Евангелиях. Первыми свидетелями пустого гроба оказываются женщины, и евангелисты не скрывают этого, несмотря на то что женщины в иудейской традиции считались ненадежными свидетелями. У Марка особо отмечается, что женщинам не поверили – впрочем, не потому, что следовали в этом иудейским представлениям, а потому, что сама принесенная ими весть казалась ученикам-мужчинам невероятной, несмотря на то, что они много раз слышали от Учителя предсказания о Его Воскресении.