- Ну?! – шумно выдохнула она. – Насиловать будешь? Не советую! Когда говорила, что хочу секса – я не тебя имела в виду! Я тебя не хо-чу! Ты мне противен, Оболенский! – Саша молчал. – Только попробуй поцеловать – укушу! Слышишь, Оболенский?! Я не шучу!
Он снова молчал. И смотрел на нее. Красивая. До одури красивая, растрепанная, горячая. А в крови бьется адреналин. Не меня имела в виду? Не хочешь меня? Противен я тебе? Что же, девочка моя, придется тебе как-то пережить это разочарование. Потому что секс будет со мной.
Она из-под полуопущенных ресниц наблюдала, как он наклоняется. И Саша нисколько не сомневался, что свою угрозу она выполнит. Укусит. Только он ей такого шанса не даст.
И, не коснувшись ее лица, он наклонился к груди. И прихватил губами сосок - прямо через ткань футболки.
- Не смей! – прошипела она.
Перехватив одной рукой оба ее запястья, второй ладонью Саша запечатал шипящий рот.
- Ты слишком много говоришь.
Она попыталась его укусить за ладонь, но не получилось. А у Саши все получалось.
Он ласкал ее соски, и ткань футболки - очень быстро ставшая мокрой - ему совершенно не мешала. Он прикусывал их прямо через ткань – и тянул вверх. Потом двигался языком - вверх и вниз, вправо и влево, создавая дополнительное трение. И ему потихоньку начинало сносить башню от всего этого. От того, как она беспомощно притихла под ним. От своего тотального контроля над ней. От своей власти.
Не хотела меня? А теперь? Теперь хочешь?!
Когда он сильнее прикусил тугую горошину сквозь мокрую ткань – она вздрогнула. И негромко застонала. Он знал, что значат эти стоны. И разжал руки.
Потом что хотел ее целовать в этот издающий такие сладкие стоны рот, ловить их губами. А пальцы ему нужны совсем для другого. Теперь не зубами, а пальцами сжимать, оттягивать, крутить в разные стороны. И пить, пить ее стоны. И кайфовать от того, как ее трясет, и как она выгибается под ним.
Не меня хотела, говоришь? А будет по-моему. Потому что ты врешь, девочка моя. Ты меня хочешь. А за вранье надо наказывать.
Она дрожала, пока он стаскивал с нее одежду. Под футболкой и в самом деле ничего не было, трусы стащил вместе с джинсами. Она нужна ему голая и как можно быстрее.
Саня смотрела на него совсем дезориентированным взглядом, пока он так же быстро стаскивал одежду с себя. Потом она попыталась сесть, свести колени. Но уже было поздно.
Он подтянул ее за ногу к себе, перевернул на живот и поддёрнул за бедра вверх, вынуждая встать на четвереньки. Уперся коленом в матрас – и одним махом врубился в нее.
Влажная. Горячая. Так, как и всегда у них было. Но сейчас – все иначе.
Потому что Александром овладела какая-то темная злая похоть. Он впервые взял женщину против ее воли, и это что-то сорвало в нем. Ире всегда было достаточно сказать «Не хочу» - и он отступал. Сейчас же…
Сейчас в момент, когда он закинул Саню себе на плечо, им завладело что-то. Или он стал кем-то. Кем-то иным. И с каждым их гневным словом, с каждым последующим действием в их схватке, в том, что произошло потом – оно только усиливалось. И вот теперь, когда он в одно движение, с громким хлопком врезался в ее тело, левой рукой наматывая на кулак светлые пряди – оно поглотило Сашу целиком. И он полностью утратил контроль над собой, отдавшись этому тягучему засасывающему чувству власти. Вседозволенности. Обладания.
Где-то на периферии сознания он слышал ее стоны, и это топило окончательно. Ощущение, что в этой игре во власть и подчинение они тонут оба. И он отпустил ее волосы, наклонился и захватил шею борцовским захватом. И прикусил ухо. И упивался ее всхлипами и стонами, звучавшими в странной гармонии со шлёпаньем его бедер о ее ягодицы. Потом отпустил шею, кайфанул от ее покорно и низко опущенной головы с растрепанными светлыми волосами. А затем сжал пальцами ягодицы и принялся за нее всерьез. Не помнил, чтобы когда-то так двигался – не думая ни о чем, только слушая потребности своего тела – размашисто, быстро, яростно. Наблюдая, как это все происходит – как его член выходит почти до конца – и снова входит. Очень приватное и совершенно выносящее остатки разума порно.