Бал цветов

— Только ни слова принцессам и самой Пассифлоре, — предупредил Гиацинт. — У них всё-таки праздник, не стоит их беспокоить.

— К тому же, мы ещё ничего толком не знаем, — добавил Джордано. — У нас пока нет фактов.

— Достанем, — откликнулся Розанчик. — А ты смотри, не проболтайся никому, — предостерёг он Виолу.

Она пренебрежительно фыркнула:

— Вот ещё. Лучше ты держи язык за зубами от своей дорогой кузины. Пока никому об этом знать не надо. Идите, — повелела фрейлина. — И всё мне потом расскажете.

Гиацинт проводил её до дверей и обернулся к друзьям.

— Ну, приказ ясен? Вперёд!

Они переглянулись и встали.

— Ждём ваших распоряжений, капитан!

Он усмехнулся и покачал головой:

— Пошли…

Глава 18

Мусульманин и Христианка

Мак-Анатоль в задумчивости прогуливался по коридору левого крыла дворца.

Это был очень красивый высокий юноша с печальными тёмными глазами, смуглой кожей и изогнутыми молниями чёрных бровей под ярким кораллово-красным тюрбаном с блестящей чёрной вставкой. Он расхаживал в задумчивости, пряча руки в широченные рукава алого шёлкового халата с золотой оторочкой.

Мак-Анатоль не решался спуститься вниз, в зал, где сейчас, возможно, пребывала дама его сердца — Великая Мадемуазель Пассифлора. Он боялся встретить взгляд её прозрачных синих глаз, боялся, чтобы она не прочитала в его глазах мучившей его Любви.

Мак-Анатоль приехал на бал принцесс как лицо, сопровождающее иранского посла. Юноше шёл всего двадцать второй год, но он успел уже сделать блестящую карьеру. Правда, по слухам, отец Мак‑Анатоля занимал очень высокую должность при дворе иранского шаха. Возможно, в этом заключался секрет успешного продвижения по службе молодого дипломата. Но сам Мак проявлял прекрасные способности в общении с людьми, и знавшие его уверяли, что он и без какой-либо протекции смог бы достичь успеха.

Однако молодой человек думал сейчас вовсе не о дипломатической задаче иранского посла при французском дворе. Тем более что посол приехал с поздравлениями от шаха, которые и передал принцессам, пожелав им долгих и счастливых лет жизни, мудрости и всего, что принято желать в День Рождения. Никакой иной миссии кроме заверений в дружественных намерениях у представителей восточной державы не имелось. Им было предписано веселиться, как и всем гостям, и не обременять себя государственными заботами. Вот как раз этого — не обременять себя заботами — Мак-Анатоль и не мог сделать. Все его помыслы занимала прекрасная дама, но в глазах влюблённого читалось отчаяние и безнадёжность.

Ещё бы! Мало того, что он был на семь лет младше её и не имел шансов заслужить хотя бы её внимание… Мало того, что прекрасная, слишком прекрасная, дама была богата, известна во всём мире как благотворительница, покровительница бедных, просто святая, и у юного дипломата не было возможности хоть отчасти стать достойным её… Мало этого, судьба воздвигла между ними ещё одну высокую стену, разделяющую куда верней, чем деньги, слава и общественное положение.

Пассифлора была покровительницей монашеского ордена. Она сама его создала и, хотя не была монахиней, стояла во главе этого ордена. Она происходила из древнего рода Страстоцветных. Её дед — герцог Страстоцвет — построил на свои деньги несколько соборов и миссий в разных уголках мира (в том числе и в Южной Америке, откуда родом всё их семейство). Что делать, она была христианкой по крови, христианкой по рождению и, что гораздо важнее, христианкой по призванию. Просто живой символ христианского милосердия!