Глубина

Пусть корабль по-прежнему давил узким пространством, в компании подруг ей становилось легче. Тревожность начала отступать; находясь в водовороте красивых платьев, мужчин в черном, оживленной болтовни, Мэдди чувствовала себя как бывалый боевой конь, что почуял запах пороха и услышал стрельбу. Она была создана для этого, рождена и обучена. Банкетный зал был для нее военным советом, бальный – ее полем битвы.

В качестве бального зала выбрали вестибюль. Обитые дамастом диваны и кресла были убраны, а вот аксминстерский ковер остался. Грани люстр отбрасывали красивые отблески. С дальнего конца, где обычно стоял рояль, доносилась музыка – на корабле, к удовольствию Мэдди, было немало хороших музыкантов. Зал уже заполнили пассажиры, разодетые в свои лучшие наряды. Большинство мужчин облачились во фраки с черным жилетом и белым галстуком, хотя Мэдди была очарована, увидев некоторых в более модном белом жилете и пару-тройку смельчаков с черным галстуком и белым жилетом. Многие предпочли фраку смокинг; это же, в конце концов, всего лишь капитанский бал, не такой требовательный к внешнему виду. Мэдди заметила Гуггенхайма, во фраке и белом жилете, с английским воротником, а не шалевым, стремительно выходящим из моды.

– Давайте разыщем леди Дафф-Гордон?

Обычно Мэдди не особо задумывалась о лондонской Люси, пусть та и утверждала, что одевает аристократию, знаменитых певиц и актрис, но теперь, увидев наряды вблизи, смогла оценить качество изготовления и тканей и осталась заинтригована. Кроме того, было бы неплохо снискать расположение старшей женщины, способной стать мощным союзником, если пойдут слухи об эпизоде со стюардессой. О том, что случилось в бассейне.

Когда Мэдди нашла леди Дафф-Гордон, у нее перехватило дыхание. Она еще никогда не видела подобного наряда. Силуэтом и кроем он напоминал японское кимоно. Платье англичанки представляло собой длинную колонну самого изысканного фиолетового шелка. Ткань лифа была украшена великолепным, вышитым золотой нитью узором из клеток, два пояса – бледно-золотой и цвета слоновой кости, опускающийся на бедро. Одновременно и непринужденно, и очень продуманно… И потрясающе красиво.

– Должна сказать, ваше платье потрясающее, – едва дыша, обратилась Мэдди к леди Дафф-Гордон.

– Моя последняя коллекция. Вдохновлено La Japonaise. – глаза леди Дафф-Гордон сияли, как у озорной школьницы. – Я с удовольствием сделаю подобное и для вас, моя дорогая.

Как же она умна! Трансатлантический рейс был отличным способом оживить бизнес. Пополнить ряды богатых очарованных клиентов.

Краем глаза Мэдди заметила, как по центральной лестнице спускается ее супруг. Она сжала руку Хелен и отвернулась.

– Пойдемте, девочки. Мне нужно выпить.

Они как раз пробирались в глубь зала, как вдруг сзади в них кто-то врезался.

– Простите, дамы… прошу вашего прощения, – произнес мужской голос.

Оглянувшись, Мэдди с радостью увидела боксера, который стащил Тедди с перил.

– О, мистер Боуэн, как приятно вас здесь встретить!

Он осторожно держал стакан – с края стекало.

– Боюсь, я не смотрел, куда иду, и, кажется, пролил не-много пунша на платье этой юной леди, – боксер указал на Мейбл Фортун.

Та, нахмурившись, посмотрела на свой подол.

– О, пустяки, мистер Боуэн, – я уверена, что она еще до конца вечера сама сделает куда хуже, – произнесла Мэдди, не обращая внимания на оскорбленный взгляд Мейбл.

Боксер вдруг стал очень серьезным. Он поклонился, все еще нависая над ней – так он был высок.

– Миссис Астор, я хочу выразить вам свои соболезнования. Слышал, что ваш мальчик ушел из жизни. Жаль, не было возможности сказать об этом раньше.