Глубина

Каждому свое.

Леди Дафф-Гордон с содроганием вспомнила, что в тот день Лиллиан Ноттинг доставляла платье Кэролайн Флетчер, той самой Кэролайн Флетчер, что плыла на этом же корабле. Она простила себе оговорку: тогда это была Кэролайн Синклер, молодая вдова, еще не вышедшая замуж второй раз. И платье: голубой шелк особого гиацинтового оттенка, на котором настояла Кэролайн. Почему она не вспомнила Кэролайн раньше? Сама миссис Флетчер ничего не говорила: может, не знала, что леди Дафф-Гордон – это Люси из «Люсиль Лтд.»? Ее пробрала дрожь, словно повеяло могильным холодом. Вряд ли это хорошее, благоприятное совпадение. Стед, старый дурак, в одном был все же прав: духи мертвых существовали и они были повсюду, витали, словно невидимый дым.

Сквозняк скользнул по плечам сквозь шелк платья. От этих мыслей Люси стало холодно. Как только за ней закроется дверь каюты, она закажет ромашковый чай, чтобы согреться и успокоиться.

Корабль вдруг накренился под ногами, и Люси чуть не упала. Она привыкла к неуклюжей качке корабля за первый же день и уже почти ее не замечала – лишь когда океан становился неспокоен, как сегодня.

Леди Дафф-Гордон с удивлением заметила силуэт в конце коридора, в дверном иллюминаторе, за которым открывалась прогулочная палуба. Как будто там, снаружи, стояла женщина. В такой поздний час, однако, это было невозможно. Температура неуклонно падала весь день, и холод пробирал до костей.

Леди прошла мимо своей каюты. Может, дверь заклинило, и бедняжка не могла вернуться внутрь… Может, она запаниковала и не подумала поискать другой вход. А там она замерзнет в мгновение ока. Мысль о смерти еще одной женщины, особенно когда Люси могла что-то сделать, была для леди Дафф-Гордон невыносима. Она перешла на трусцу, приподняв подол, чтобы не споткнуться.

Добравшись до двери, Люси потянулась к ручке – и замерла.

Было темно, и тусклого света коридорных ламп не хватало, но теперь, приблизившись, она увидела эту женщину и поняла, что та вряд ли принадлежала к первому классу. Женщина была изуродована. Жуткое зрелище. Она как будто изодрала собственное лицо. Порез, кошмарная рана, оставленная ножом или лезвием, проходила по диагонали от брови, пересекала переносицу и уходила на щеку. С нарастающим ужасом леди Дафф-Гордон поняла, что та похожа на беглянку из сумасшедшего дома. Остриженная голова, неровно торчащие пряди. Пылающие, словно горящие угли, глаза.

И что самое тревожное – женщина казалась Люси смутно знакомой.

Она отдернула руку. Нельзя позволить безумице – если та была таковой – свободно разгуливать по первому классу. Может, бедняжка забрела на верхнюю палубу из третьего? Какое еще объяснение тут можно найти? Однако нельзя же подпускать ее к каютам первого класса.

И все же… безумная или нет, женщина замерзнет, если леди Дафф-Гордон ее не впустит.

Люси хотелось, чтобы рядом оказался кто-нибудь еще, кого она могла бы попросить о помощи, однако она была одна.

Нет… нельзя позволить женщине умереть. Совесть пульсировала внутри словно открытая рана.

Поколебавшись еще мгновение, леди Дафф-Гордон толкнула дверь (ее, как выяснилось, нисколько не заклинило) и шагнула на палубу.

Но куда же пропала женщина? Ее нигде не было. Леди Дафф-Гордон посмотрела налево, потом направо, хоть в темноте было плохо видно. Дыхание вырвалось призрачно-белым шлейфом.

Вдруг чья-та рука зажала ей рот.

Люси испуганно дернулась, но вторая рука впилась ей выше локтя.

– Тише, – шепнул ей на ухо мужчина. – Не двигайтесь. Вы ее спугнете.

Это был мистер Стед, тот странный старик, оккультист. Люси кивнула, и он убрал руку от ее рта. Его ладонь была покрыта чернильными пятнами, будто он часами что-то строчил.

– Вы ее тоже видите?