Глубина

А потом она уходит.

До кают сестер милосердия еще далеко, когда Энни осо-знает, что у нее что-то вроде жара. Голова кружится, и девушка боится, что упадет в обморок, прежде чем доберется до своей комнаты, так что утром ее найдут распростертой на полу недалеко от радиорубки. Энни боялась не смерти, а скандала. Боялась, узнают, что она сделала.

Рядом ванная комната, где пациентов погружают в воду, чтобы промыть раны и снять лихорадку. Внутри большая металлическая ванна и бочки с водой.

Обычно для пациентов воду нагревают, но Энни не утруждается этим: займет слишком много времени, и, кроме того, она вся горит. Меньше всего ей нужна горячая вода. Она снимает с себя мокрую от пота одежду и залезает в ванну. Вдруг вспоминает, как входила в воду дома, как море вгрызалось холодом в ступни, в лодыжки. Она опускается в воду, сначала медленно, потом рывком.

Сперва она чувствует себя хорошо, лихорадка отступает. На минуту она ощущает себя в идеальном равновесии. Но затем холод проникает в ее конечности, холодит пальцы рук и ног, покусывает ягодицы, щекочет подмышки.

Энни мечтает, чтобы холод забрал ее. Все кажется странно знакомым, как будто находишься в объятиях любовника.

Энни закрывает глаза и уплывает. Вокруг проступают обрывки воспоминаний. Мерцающая поверхность воды в ванне напоминает чашу для гадания, которую мистер Стед использовал для сеанса, ее блестящая перламутровая изнанка сверкает серебром и белизной… Серо-стальные и голубые раковины выбрасывало на берег возле дома ее детства… Ребенком она, казалось, мили могла проплыть с толстыми серыми тюленями, мимо крошечных скалистых выступов, которые усеивали побережье Баллинтоя.

Следующее, что Энни осознает, – она стоит, вода льет с нее, как дождь через водосточную трубу, капли ударяются о поверхность воды в ванне так громко, что болят уши. Зубы яростно стучат, губы онемели. Как долго она спала в холодной воде? Она могла замерзнуть насмерть.

А потом она видит свое отражение в стекле шкафчика, настолько хорошо отражающем, что это застает врасплох и солдат, когда они вылезают из ванны. Только в отражении не Энни. В отражении женщина с изрезанным лицом, ее волосы коротко острижены, как у заключенной или кающейся грешницы. Разъяренная девушка с жаждой убийства в глазах.

Энни, отшатнувшись, отступает на шаг, затем вылезает из ванны. Она сходит с ума. Должно быть, она сходит с ума.

– Это ты, – шепчет она. – Лиллиан.

– Нет, – отвечает насмешливо голос. – Это ты.

И голос доносится из-за спины Энни.

Энни оборачивается и видит призрак, поднимающийся из воды, фигуру женщины, которая ярко мерцает, как утренний свет на росе. Она стоит, возвышаясь над Энни. Ее вид парализует Энни, но отзывается в ней. Смутное, старое воспоминание проносится в голове.

Я тебя знаю.

Это та женщина, которую она встретила на пляже много лет назад, будучи ребенком. Дубеса из рассказов ее бабушки. Энни чувствует, как от этой правды у нее дрожат руки.

– Повернись и посмотри на отражение. Ты узнаешь это тело, не так ли, Лиллиан Ноттинг? Ты когда-то была ею.

Уставившись на нее, Энни тянется к своим волосам, готовая нащупать короткую стрижку, но в ее руке длинный, влажный пшеничный локон.

Это не отражение.

– Я здесь, чтобы напомнить тебе, кто ты, и о нашей Сделке. Я долго ждала, Лиллиан Ноттинг, но больше ждать не буду.