У Марка заходили желваки.
– Честно говоря, не уверен, что веление сердца когда-либо приводило к чему-то хорошему.
– Тут уж я не мастак.
Дай не очень понимал, почему ведет подобную беседу с Марком Флетчером. Это был почти незнакомый ему человек. Однако сейчас Дай ощущал с ним некое родство. Он знал, каково это – не доверять собственному сердцу. Сколько раз Дай твердил себе, что он дурак. И все же оставался. От любви, как бы там ни было, нет избавления. Можно лишь научиться жить с этой болью.
Дай приподнял стакан, салютуя Марку, затем проглотил остатки виски. Тепло разлилось волнами по телу.
– Вы женились, потому что любите ее, – продолжил он, становясь смелее вместе с тем, как внутри разгорался жар. – Вы ее выбрали, и теперь вы принадлежите друг другу. Назад не повернуть, как бы тяжело… Как бы плохо все ни складывалось.
– В ваших устах звучит как наказание, – пробормотал Марк в стакан.
Дай рассмеялся, удивляясь самому себе. Засмеялся и Флетчер.
– Так оно и есть, Марк Флетчер. Так оно и есть… Иногда. Но еще это и самый таинственный, самый удивительный опыт в жизни мужчины.
Дай отмахнулся от бармена, подошедшего обновить напиток, и решил, что не сможет…
Марк наконец улыбнулся – и Дай увидел, что он очень красив, когда хотел это показать. И ему все давалось легко, пусть он этого будто не замечал. Жениться на прекрасной женщине, которая родила ему очаровательного здорового ребенка. Он последовал зову сердца и попал прямо в рай. Если кому-то и светит счастье, думал Дай, то таким, как Марк.
Глава двадцать третья
Резкий стук в дверь пробудил Энни ото сна, плотного и воздушного, полного дождя и искажений памяти.
Энни моргнула и потерла глаза. Вряд ли она проспала долго; она будто и вовсе только что стянула форму и забралась на узкую койку. Собственное тело в ночной рубашке казалось маленьким и голым. В темноте, на другом конце комнаты, застонала Вайолет. Кто бы ни стоял за дверью, он разбудил их обеих.
Она открыла и увидела Александра Литтлджона, помощника старшего стюарда Латимера. Он отвечал за ночную смену и следил за небольшой командой, которая готовила корабль к новому дню: они поправляли шезлонги, полировали поручни, пополняли запасы, опорожняли пепельницы и плевательницы. Литтлджон стискивал шляпу: необходимость постучать в каюту стюардесс посреди ночи явно заставила его понервничать.
– Простите, что разбудил, мисс Хеббли, однако вас вызывают.
Энни и Вайолет переглянулись: пассажиры крайне редко требовали обслуживания после определенного часа, да и в таком случае скорее отвечал кто-нибудь из команды мистера Литтлджона.
– Какая каюта? – спросила Энни, потянувшись за туфлями.
– Это миссис Астор.
Совсем не ее каюта. Литтлджон, верно, ошибся.