— Не убивайся попусту, молись богу да не бойся приносить ему от щедрот своих, всевышний и поможет. Девка твоя не кривая, не хромая, не шадровитая. Найдется жених, коли смилостивится отче наш всеблагий и всеправедный.
Платонида велела сходить Паране в ночь под четверток, после вторых петухов ко «кваснику», зачерпнуть водички от самого дна туеском, в котором семь дней сидела мышь с обрубленным хвостом. Эту воду Платонида освятит, даст, кому надо, попить али окропит при удобном случае и тем присушит к Паране какого хочешь жениха.
Параня не побоялась ночи, сходила ко «кваснику», добыла водички со дна, принесла ее Платониде. Та поставила туесок перед образом Парасковьи-Пятницы, прилепила к его краю свечку, затеплила ее, стала молиться, приказав и Паране встать на колени. После молитвы Платонида отлила водички в малый стеклянный пузырек и велела при случае незаметно брызнуть да того парня, которого хочешь присушить.
— По сердцу ли, по душе ли будет тебе, кралюшка писаная, парень видный, дородный, работящий, сосед мой Егор Бережной? — спросила Платонида.
Параня поужималась, потеребила концы полушалка, ответила:
— Шибко гож…
И стеснительно засмеялась.
— Его и окропи святой водой родниковой, твой будет.
Сама не своя улетела Параня от Платониды, отлила дома родниковой водички в другой пузырек и дала его матери с наказом покропить тайком на Егора Бережного. Мать поделилась водичкой со снохой. Ой, Егор Бережной, дивиться тебе и дивиться, отчего это появляется мокреть то на пиджаке, то на рубахе.
Вечером после гулянки у «квасника» Макора плакала в чуланчике на повети. А Егор жадно тянул пиво из Платонидиной ендовы и сам удивлялся способности столько выпить за один присест. Ефим Маркович подливал в ендову, а Платонида потчевала.
— Пей, Егорушка, ты ведь правнук Афоньке Бережному…
Егору становилось весело. По рассказам деда и отца, а немножко и по своим детским впечатлениям он помнил этого прадеда. Тот жил в Емелькином Прислоне, версты за три от Сосновки. Дважды в год гостил он у своего внука Павла — в день вешнего Егорья и на Успенье, осенью. Спозаранку, не привернув, пройдет на Погост, к обедне, а уж от обедни направляется в гости. К тому времени на подоконнике раскрытого окна у Павла приготовлено угощение: ведерный ушатик забористого пивка. Афонька подходит к окну, говорит:
— С праздником вас, внук мой, внученька и правнуки с правнучками…
Мать из-за ушатика в окне кланяется, поет:
— Кушай-ко на добро здоровье!
Старый берет ушат, припадает к нему и ставит обратно на подоконник только тогда, когда посуда опустеет. Закончив питие, Афонька крякает, разглаживает усы, кланяется.
— Благодарствую за угощеньице.
И идет восвояси. Вот как было.
Егор раздувает пену, колпаком нависающую на края ендовы.
— Ну, где мне с прадедом тягаться, с Афонькой! Слаб брюхом…
ebooksa