– Помнишь Зину? – весело произнес он. – И что ты в ней запомнила?
– Декольте, – пожала плечами Даша. – Ревнивый взгляд, когда ты слишком близко ко мне подошел. Смех не очень естественный. Это все.
– Образ достаточно выразительный, – подвел итог Слава. – Зина – не очень сложный и неплохой человек. Понимаешь: не плохой и не хороший. Она – идеал частицы отрицания. Не красивая и не уродливая, не злая и не добрая. Не подлая, но и не надежная. Вот поэтому официально она мне не жена уже десять лет. Но с ней живет мой сын, ему двенадцать. Поэтому для него мы с Зиной никогда не будем чужими людьми. Развод – формальность. Как и брак, впрочем.
– И вы ходите вместе в гости? – Дашу почему-то больше всего изумило это.
– Конечно. И отдыхаем в мои выходные втроем в моем бывшем загодном доме, теперь он ее и сына. И ездим по магазинам и рынкам за покупками. И… И… И… Это все часть моих обязательств перед сыном. Обязательства Зинаиды – не работать, не слишком развлекаться и отвлекаться, а смотреть за сыном как следует. Поэтому и в гости вместе, и в театры, концерты, рестораны, если ей захочется. Нормальный договор?
– С ума сойти, если честно. Можно мне еще пива? И такой вопрос. Вывод о том, что семья – зло, которое убивает человеческие чувства и оставляет только ненависть и мстительность… Это на основании собственного опыта?
– Что ты, конечно, нет. На то я и профессионал, чтобы не допустить подобного. Считаю, что лучше вовремя прервать всякую эмоциональную зависимость и постараться сохранить то, из чего состоит долг.
– По отношению к сыну – тоже долг?
– Денис – малыш, – не сразу ответил Слава. – Тут просто с долгом не выходит. Тут немыслимая жалость, постоянный страх за него и… Первый раз это произношу вслух: временами приступами убийственная тоска по его голосу, глазам, ручкам-ножкам и запаху.
– Прости меня, я так бестактно…
– Все нормально. Я сам сделал неожиданное признание. Для себя неожиданное. Сын – это боль, из которой может родиться и много добра, и зло. Упаси бог Зину встать между мной и Денисом. Запретить видеться, настроить против, забивать его голову своими предрассудками и бреднями… Дело в том, что все это было. И была такая гремучая смесь эмоций, что, если бы я решал проблему, как Никита, от бывшей жены и пятна бы на стене не осталось. Но я знаю главное: физическая сила, которую не сдержал, – это всегда преступление. Даже если речь о легкой пощечине. Продолжение следует, закончится плохо всегда. Чего и кого я только не видел… Ладно, сменим пластинку. Не хочешь прогуляться по свежему воздуху? У меня есть еще примерно час.
Они доехали до ближайшего сквера, походили там под солнышком, которое вдруг разогрелось, растеклось и разнежилось, как летнее, сказали друг другу по паре фраз, не больше. Через сорок минут Даша была опять дома. А как будто вернулась из волшебного путешествия. Лицо горело, под прогретыми солнцем волосами какая-то блаженная чушь вместо мыслей. Слава ей сказал:
– До чего же ты хорошенькая.
– Только не надо комплиментов, – отмахнулась Даша. – С этого всегда начинается вранье. Я все знаю о себе.
– Да нет, не знаешь, конечно. У тебя глаза, как серый бархат, у тебя губы, как бледно-розовый секрет. У тебя в морщинке между бровями столько ума, сколько не наберется в сотне трудов ученых мужей. Это не гениальные открытия, это способность чувствовать и понимать. Ты редкая женщина. Просто знай это. Как факт. Я тут вообще ни при чем.
Даша упала на свой диван, прижала ладони к лицу и рассмеялась. Да, почти счастливо… Ее, кажется, вообще никогда так не хвалили. А еще макароны, пиво. Завтрак богов.
И тут раздался звонок.
– Привет, – сухим, жестким голосом произнесла Светлана. – У меня новости. Никита съехал из нашей квартиры. С вещами.
– Ничего себе. Куда, не сказал?
– Я не спрашивала и не давала возможности самому говорить. Подтолкнула в зад, как говорится. Но я узнавала, люди ведь всегда в курсе. К той твари, говорят, переехал, которая тогда у нас на нем висла. Ее еще выгнали. Она у него стала большой миллионершей вроде. Вот такие дела, дорогая.
ebooksa