– Прежде всего: в чем дело? Почему вы вошли без стука?
– А я стучал. И не один раз. Потом услышал ваш голос и вошел. Найдется для меня пять минут? Это серьезно.
– Догадываюсь. Заходите. И закройте за собой дверь на ключ изнутри, он там торчит. Не хватало мне еще незваных слушателей.
Слава опустился на стул перед столом, начинать разговор не спешил. Валентина была явно выбита из колеи телефонным разговором. Лицо в красных пятнах, крупные руки, которыми она перебирает бумаги на столе, подрагивают. Она делает над собой усилие, пытаясь собраться, сосредоточиться, успокоиться, но у нее не выходит. Наконец, она поднимает на Славу свои черные мрачные глаза и произносит:
– Тяжелый день.
– Да, очень, – охотно соглашается Слава. – Сейчас на улице тридцать четыре градуса, кстати.
Валентина смотрит на него с недоумением: она явно имела в виду не погоду. Но тут же кивает.
– У меня кондиционер включен на максимум. Я вижу, вы смотрите на пепельницу. Да, у меня можно курить. Я и сама с удовольствием.
– Не знал, что вы курите.
– Я постоянно бросаю и начинаю. Так что у вас?
Валентина взяла у него сигарету, они оба закурили и какое-то время оценивали позиции друг друга. Она думала о том, что он друг Никиты, был среди тех, кто выгнал ее из дома Городецких, и наверняка пришел вынюхивать, на чьей она стороне – дочери или сожителя. А Слава прикидывал, с кем она могла говорить по телефону. Не с адвокатом точно. Не с подчиненными центра, вряд ли с коллегами по министерству. Что-то ему подсказывало, что ее телефонный собеседник – человек со стороны. С какой-то особой стороны. Надо попросить айтишников узнать, кто ей звонил в это время.
– Валентина Игнатьевна, вы, конечно, в курсе, что я в расследовании участвую, так сказать, на консультативно-рекомендательных началах. Дело ведет районный следователь, и я пока не вижу основания запрашивать его в наш отдел.
– То есть такая идея в перспективе существует – вытребовать дело и благополучно погасить его?
– Это обвинение в том, что я могу превысить полномочия? Сразу скажу, что этого не будет. Придется поверить на слово. Запросить дело мы можем, только если нам покажется, что кто-то другой пытается его сфальсифицировать. В любых интересах. Валентина, можно без отчества? Мы не один год встречались в доме Городецких и друг другу – не люди с улицы. Давайте поговорим без взаимных подколов, ядовитых предположений, обвинений. Ситуация и без того очень сложная.
– Я согласна. Насчет отчества тоже.
– Вы понимаете, что Никиту отправляют под домашний арест по месту регистрации? Он не может вернуться к вам даже в порядке исключения. Ему нельзя находиться рядом с Вероникой.
– Я понимаю. Если честно, голова кругом. Здесь у нас ад: никто ничего не понимает и ни за что не хочет отвечать. Дома… Я еще не смотрела эту экспертизу, но уже не знаю, как на это реагировать. Мне сказали, что там есть против Вероники.
– Вы в это не верите?
– Это точно настоящая, не сфабрикованная экспертиза? – вопросом на вопрос ответила Валентина. – Если нужно вытащить человека в ранге министра, подделка такого рода – не вопрос.
– Это не подделка. Кроме того, вы имеете право в любой лаборатории, которой доверяете, все перепроверить. Это не подделка еще и потому, что она никак не снимает подозрений с Никиты. Она не противоречит обвинениям Вероники. Все это наверняка с ней было, но дома могло быть продолжение. Следствие пока не смогло это доказать или опровергнуть.
ebooksa