Моунтинскай

— Анна могла сама его опрокинуть в темноте. — отозвался Чед, недоуменно посмотрев на девушку. — Ты же не думаешь, что кто-то решил похитить внучку профессора? Какой там может быть мотив? Какому-то его фанату не понравилось, что оглавление было составлено не в алфавитном порядке?

— Смейся-смейся, — покачала головой Оливия. — а я не верю в случайность произошедшего. Никто не пропадает просто так. Тем более в ночь, когда мы все слышали крик. Женский крик.

— Слушай, я не хочу строить версии. — вздохнув, тихо произнес Чед, вставая прямо перед Оливией. — Это работа полиции, а не моя. Моя работа, на данный момент, найти Анну живой. Про невредимую ничего не говорю, потому что все мы видели кровь.

— Я предупредил о наших зацепках другие группы. У других все глухо. — оповестил Максвелл, подходя ближе. — К нам навстречу высылают медиков.

— В таком случае, нам нужно поторопиться.

* * *

Тоннель оказался значительно длиннее, чем представляла себе Оливия. Она была уверена, что стоит им пройти метров двести-триста, как они найдут Анну и вытащат ее из этого адского места, где клаустрофобия набирает большие обороты.

Оливия в тысячный раз посочувствовала Анне, оказавшейся здесь в одиночку, ночью, без фонаря или теплой одежды. Кровь, встречающаяся на пути, нисколько не облегчала ситуацию.

Она шли вглубь тоннеля уже больше двадцати минут и, хотя они видели босые следы девушки, легче от этого им не становилось. Чем дальше они шли, тем темнее и холоднее становилось. Ледяные стены расщелины сужались, словно ловушка, а вместе с ними подбиралась паника.

Поэтому, когда в темноте тоннеля послышались неясные шорохи, компания замерла на месте, словно не доверяя собственным ушам. Свет от их налобных фонарей заскользил по стенам тоннеля в разные стороны, выискивая того, кто мог издавать эти звуки.

Фонарь Чеда первым замер не неясном комке, замершем на льду. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы опознать в шаре, притаившемся в изгибе тоннеля, Анну. Она сидела, навалившись спиной на стенку тоннеля, поджав под себя ноги и натянув на голову тонкую шаль. Казалось, она никого не замечает. Ее глаза были плотно сомкнуты, а дыхание мерным и ровным.

Чед, отмерев от первого удивления, кинулся к девушке, на ходу снимая рюкзак. Следом за ним к девушке подбежал Максвелл и, заметив как парень начинает снимать куртку, чтобы укутать девушку, остановил его жестом руки:

— Куртку себе оставь, — произнес он и, повернувшись лицом к Оливии, скомандовал: — космическое одеяло, быстро.

Девушки стащила с себя рюкзак и поспешно вытащила из рюкзака тонкую плёнку из полиэтилентерефталата, покрытую металлизированным отражающим материалом. Это одеяло, как рассказывал Микаэль, отражает до 80 % процентов излучаемого телом тепла и служит для временного уменьшения теплопотерь человеческого тела в экстренных случаях.

Одеяло Оливия протянула Чеду и тот, недолго думая, обмотал девушку с ног до головы.

— Анна, вы меня слышите? Анна? — Максвелл пытался растормошить девушку, которая все еще находилась не то в обморочном, не то в сонливом состоянии. Из брошюр, которые валялись стопкой в аэропорту, Оливия знала, что при обморожении именно сон, зачастую, становится верной смертью, потому что человек просто не просыпается. — Так, Анна, давайте, просыпайтесь.

Максвелл натянул на руку девушки собственную варежку, а на голову нахлобучил шапку, большую ей в два раза. Он осторожно хлопал девушку по щекам, пытаясь привести в чувство. Изначально она никак не реагировала, но чем настойчивее были действия помощника шерифа, тем сильнее морщилась девушка, выдавая признаки жизни.

— У нее рана, — произнесла Оливия, указав на ладонь, еще не затянтую варежкой. Кровь уже остановилась, но порез выглядел глубоким. — не нужно ее перемотать?

— Нет, мы сейчас промоем ее перекисью. Эй, Чед, подержи. — Максвелл потянул Анну на себя и, недолго думая, уместил ее на коленях парня, прислонив к его груди. Оливия уже вытащила аптечку и, отыскав внутри узкую одноразовую капсулу с перекисью, протянула ее помощнику шерифа.

Он, вскрыв упаковку зубами, принялся обрабатывать руку Анны, которая стала подавать неясные, но признаки жизни. Ее дыхание стало слегка прерывистым, а голова ворочалась, словно ей сниться кошмар. Вылив всю упаковку, Максвелл сунул капсулу в карман, заклеив рану широким лейкопластырем, который протянула блондинка.

Взгляд мужчины встревоженно прошелся по девушке, задержавшись на ногах. Вероятно, она выскочила из дома в чем была, даже не надев зимней обуви. Тем печальнее было видеть на ее ступнях высокие махровые носки и тапочки наподобие уггов. Помощник шерифа, выдавив нечто нечленораздельное и нелицеприятное для умственных способностей некоторых, вытащил из собственного рюкзака еще одно космическое одеяло, которым отдельно укутал ноги девушки.