Моунтинскай

— Я, конечно, мысли не читаю, что очень вредит работе в полиции, — произнес Максвелл, обходя диван и падая на пол у камина. — но если ты думаешь о легендарной игре-детективе, то да, ты права.

Он открыл коробку и высыпал содержимое на журнальный столик. Стоило ему это сделать, как в дверях показались Чед и Алек. Чед, одетый в мягкие штаны и футболку, выглядел сонным и уставшим. Он, подойдя к дивану, перевалился через подлокотник и одним движением растянулся на нем, вытянув ноги. Голову он наглым и привычным образом уместил на коленях Оливии, которая, казалось, даже не обратила на это внимания. Он делал так с тех пор, как они стали друзьями и, вероятно, в тот день, когда его голова не окажется на коленях Оливии, та поймет, что дружба закончилась.

Алек же, к удивлению Сэм, выглядел даже не особенно раздраженным тем фактом, что его оторвали от экрана ноутбука. Напротив, широкая улыбка свидетельствовала о его редком желании побыть в компании.

— Итак, все здесь? — взгляд Максвелла обвел собравшихся. — Отлично. Суть игры, на самом деле, довольно проста. Игровое поле, что лежит перед вами, это — план загородного особняка, в котором произошло преступление. Необходимо выяснить кто, где и чем убил хозяина дома — мистера Бодди…

К концу вечера, когда партия была разыграна, а убийца найден, компания сидела все у того же камина, однако, стоит признать, что настрой стал у всех приподнятым. Максвелл оказался приятным человеком и близок по возрасту и образу мыслей к компании, на фоне чего отлично вписался.

Разговор шел об учебе, о планах на жизнь, о перспективах полицейского и, неожиданно для всех, Оливия вдруг произнесла:

— Кажется, я видела в списке известных людей, бывавших на этом курорте, имя Энтони Пратта.

— Кто это? — удивленно вопросил Чед, лежа жующий печенье из огромного блюда, принесенного Эриком.

— Создатель игры. — отозвалась Оливия. — Он был музыкантом, если не ошибаюсь?

Максвелл кивнул, широко улыбнувшись.

— Он бывал в этих краях в сороковые, — произнес помощник шерифа. — когда местный городишка стал убежищем для обеспеченных жен и дочерей, скрывающихся в горах от ужасов войны. Еще до войны здесь были открыты шахты, а во время — построены особняки, в одном из которых вы, собственно, и находитесь. В те времена здесь, несмотря на творящий во всем мире ужас, не стихала музыка, смех, все также лились реки шампанского и велись патриотические дискуссии. Вот только дороги, оставляющие желать лучшего и по сей день, были совсем ни к черту. По этой причине, когда кто-то из артистов соглашался приехать и развлечь местную публику, организовывался настоящий праздник. Одним из таких артистов стал Энтони Пратт, зарабатывающий себе на жизнь, аккомпанируя на фортепиано в небольших музыкальных коллективах, обеспечивающих комфортный отдых в дорогих загородных отелях.

— Откуда ты все это знаешь? — вскинул брови Алек, который пил уже второй бокал глинтвейна и, по мере выпитого, становился все разговорчивее.

— Здесь немного развлечений, — ухмыльнулся помощник шерифа. — и одно из них — местный музей, располагающийся как раз в том же городе, где и офис шерифа. А там есть целый стенд, посвященный недельному визиту Пратта.

— Музей? — вопросила Оливия, обернувшись к Саманте. — Почему я ничего о нем не видела в той кипе брошюр, которые притащил Чед?

— Не знаю, — пожала плечами Саманта, старательно отводя глаза в сторону. — может, просто затерялась в большом количестве информации.

Или те брошюры, где было хоть слово о музеях, сразу же отправились обратно вместе с Чедом. Не то, чтобы ребята не любили музеи, просто Оливия, вероятно, любила их слишком сильно.

— Предлагаю съездить завтра! — произнесла Оливия.

— А как же…

— Отлично! Нужно срочно поискать информацию о местных выставках! — воскликнула она и, подняв голову Чеда с колен, подскочила на ноги и рванула на второй этаж за ноутбуком. Чед, в доли секунд оказавшийся на диване, лишь хлопал глазами, поражаясь прыти блондинки.

— Вот ты не мог промолчать? — вздохнул Алек, усмехнувшись.