Убить Пифагора

— Без меня эти смутьяны ничего бы не добились. Они всего боялись, им не хватало дисциплины, они попросту не понимали, чего хотят.

— Ты бы предпочел, чтобы они выиграли войну?

— Я был уверен, что они выиграют, — признался Даарук, доставая мешок, предназначенный для последнего мула. — Наблюдал за битвой с холма, готовый присоединиться к Главарям-сибаритам. Хотел убедиться, что после сражения они уничтожат Кротон и общину. Однако сибаритские лошади пустились в пляс, и вы перебили всех сибаритов. Невероятное зрелище. — Он самодовольно улыбнулся. — Разумеется, победа Кротона также вела меня к нужной цели. Благодаря купленным мной командирам почти вся армия подчинялась мне, а не Милону. Они разорили Сибарис с такой жестокостью, что Совет бросился искать виновного.

— А сегодня утром ты приказал им поджечь дом Милона, — пробормотал Акенон.

— Это было несложно. Им не терпелось снять с себя вину. Секрет манипуляции заключается в том, чтобы доходчиво объяснить человеку, каково его самое горячее желание. — Глаза Даарука впились в глаза Акенона и сверкнули так, что пленник вздрогнул. — И уверяю тебя, мой жалкий Акенон, что шкурные и разрушительные импульсы всегда оказываются сильнее прочих. Не требуется особых усилий, чтобы натравить человека на собратьев.

Акенон отвел взгляд и некоторое время молчал. Когда он снова заговорил, его голос был слаб, но в нем звучал вызов.

— А Ариадну, которая прогонит тебя из Совета, ты тоже предвидел?

Даарук не обратил внимания на враждебность его тона.

— Как я уже говорил, это означает лишь небольшую заминку в моих планах. Месяц назад я приобрел корабль, всегда готовый к отплытию. Через несколько часов выйду в море, а через два-три дня попытаюсь взять под контроль другое правительство.

Акенон набрал в легкие воздуха и продолжил расспрос.

— Ты начинаешь с нуля или заранее все продумал?

— Бедный Акенон, — прошептал Даарук, — ты всегда от меня отставал и вдруг в последние свои минуты хочешь узнать будущее. Разве ты не понимаешь, что твое любопытство — всего лишь попытка уцепиться за мир, жить в коем тебе не суждено?

Он замолчал, чтобы достать еще два мешка.

— Четвертый мул почти готов, у нас мало времени, — отозвался он, направляясь к своей золотой дыре. — Полагаю, ты догадываешься, что ситуация в Кротоне необратима. Возможно, Трехсот освободят, но они не вернутся к власти. Кроме того, недовольство в Кротоне, где всегда располагалось ядро братства, будет на руку политическим группам в других городах, желающим потеснить пифагорейцев. Я проникну в эти группы так же, как сделал это в Кротоне. Заставлю их изгнать пифагорейских политиков и разрушить общины.

Он вышел, чтобы навьючить последние мешки. Вернувшись, подошел к столу и занялся свитками, сворачивая их и засовывая в деревянные цилиндры.

— Известие о событиях в Кротоне разлетится по всей Великой Греции, — сказал Акенон охрипшим голосом. — В любом городе тебя поймают, стоит тебе где-нибудь появиться.

— Не думаю. — Даарук прошел перед ним со свитками в руках. — Все произойдет иначе. Я появлюсь без маски и заявлю, что никто не знает Пифагора лучше меня. Скажу, что повидал свет и знаю, что Пифагор — воплощение зла. — Он издал неприятный смешок. — Меня встретят с распростертыми объятиями. Не лги себе, Акенон, ты же видел, с какой легкостью я управлял судьбами Сибариса и Кротона. Через несколько недель я возьму под контроль другой город, а через год стану правителем большей части Великой Греции. И, конечно же, не забуду Пифагора. Если он оклемается от полученных ран, я отправлю за ним столько наемников, что даже боги не сумеют его защитить.

Даарук исчез со свитками, а Акенон неподвижно смотрел в открытую дверь. Была уже ночь. Вскоре убийца вернулся. На сей раз он закрыл за собой дверь.

Акенон перевел взгляд на золотой кинжал, лежащий на полу и направленный на него. Сердце бешено колотилось. «Что ж, время пришло», — подумал он. Даарук направился было к нему, но прошел мимо. Возле стены он остановился перед большим бронзовым зеркалом. Верхний край рамы украшала фигура Цербера — чудовищного трехголового пса, охранявшего доступ в подземный мир. Даарук стоял в нескольких сантиметрах от полированной поверхности и задумчиво смотрел на его огнедышащую пасть.

— Есть еще одна причина, по которой я убил Атму, — медленно прошептал он своим обожженным горлом.