Чулымские повести

— Читать ни бельмеса не смыслите, ведь на раскурку, на ружейные пыжи порвете. А через чево детву к культуре приобщать — об этом вы думаете?!

Книг в артели сейчас много — два шкафа. Председатель держит их под замком, читать выдает под личную роспись. При случае сам себя втихомолку хвалит: уходил на гражданскую и догадался хорошему человеку библиотеку доверить — сохранились книжки!

Шатров склонился над списком.

Под девятым номером значилась Секачева Анна. Анне сатинету на платье да платок на голову. Платок-то рисунчатый. Напечатки хорошие: заводы, фабрики, трудящиеся ходят с флагами… Родитель Анны бондарит по силе возможности — ему ситцу на рубаху. А, слышно, ругает артель, двуперстник… Надо упредить кулугура, чтоб языком хулы на Советску власть не расточал, поносное на артель не трепал. Окрепла Сэсээрия, она теперь скоро укоротит длинный язык!

По крыльцу, по прихожей мягкие шаги.

Шатров рад оторваться от списка, который уже вымучил его.

— Здорово, коли не шутишь… За тобой, как свят дух слетал! Ага, только о тебе думал. Да, погоди ты с книжкой. Совет дай, комсомол… Если мы лозунгом ударим, а?!

Иванцев поднял прямые брови, в карих глазах мальчишеское удивление: скор Силаныч на придумки…

— Кого ударим, по какой причине?

— А товар-то выдаем… Пушнина, живица… На это же как посмотреть. Тоже, брат, как и хлебушек — политика! Бери-ка стару газету, изрежь, а на ленте напиши аршинами: «Ты — советской артели! Советская артель — тебе!» Вразумительно, а? Текущий момент… Действуй, Иванцев!

Только вынес Алексей плакат на крыльцо, а тут Аннушка. Окликнул.

— Ты в магазин? Иди сюда, помоги прибить.

Аннушка не то что в лесу — принаряжена. Белый платочек, кофточка кубового[13] цвета с длинным рукавом, а по кофточке от шеи и до юбки — ровный ручеек из сплошных белых пуговиц. И ботинки с высокой шнуровкой — все из материнского сундука, все давнее, а красиво смотрится на девушке.

Она ласково смеялась глазами.

— Ты правильные слова написал!

Лестница, молоток, гвоздочки — все появилось быстро. Аннушка маленьких квадратиков из бумаги намяла. Это под гвозди, чтобы крепче держался плакат…

Молоток прыгал, бил по пальцам.

— Ты глаза-то на сторону не продавай, Алеша. Будто и не видел никогда.

А он все глядел и глядел на девушку. По-новому глядел. Как на близкую сердцу.

— Что вечером у вас. Какие такие мероприятия…