Он стремительно прикрылся, и я заметила, что на кровати за ним кто-то возится. Баба! Он притащил в наш дом бабу! Случилось именно то, чего я так боялась!
— Да выйди ты! — приказал он мне, и внутри как взорвалось что-то. Здоровенный сосуд с кислотой, что выжгла все мигом, ослепив болью и яростью.
Он притащил в дом бабу! Причем с вещами! Сволочь! Я ему себя… себя! А он!
Предатель! Все порушил! Опоздала я!
Я стала пятиться, бормоча сначала какую-то жалкую херню.
— Почему? Почему не я, Миш? За что ты так?
— Да прекрати эту херню! — заорал он, выскакивая за мной.
Дальше помню очень смутно. Меня накрыло по полной. Он хватал за руки, я вырвалась. Послала его, высказала, какая он предающая тварь, что все испортил. Я ведь его… А он…
И как вылетела из квартиры — не помню. Как по улицам шарахалась и сколько — тоже как-то нечетко. И почему к Камневым к ночи притащилась обратно. Ну а с другой стороны, куда теперь? Опять по чердакам-подъездам бомжевать? Оно-то все к тому и идет, но прямо сейчас мне нужен был угол, чтобы полежать, что той псине, на дороге сбитой, и авось чудо произойдет и боль эта внутри стихнет. Никогда так не болело ведь. Даже когда осознала, что от матери ухожу безвозвратно. Страшно тогда было, а больно — нет. Но переболит, встану и тогда уж дальше пойду. Ненавижу тебя, Корнилов. Ненавижу и никогда-никогда не прощу!
Глава 3
— Какого черта, Антон?! — зарычал без предисловий предок мне в ухо, только я ответил на вызов. — Я, по-моему, четко и понятно сформулировал, где и в каком виде тебе следует быть сегодня вечером.
— Ага, — зевнув, я вылез из постели и пошлепал босиком к холодильнику.
— И почему же я тогда не наблюдаю тебя сейчас дома?
Потому что я не твой *баный подчиненный или ручной пудель.
— Почему же. Я дома. У себя.
После его объявления о моих ближайших перспективах я поехал к себе на квартиру, а не в родительские хоромы. Там же меня наверняка мама с нетерпением дожидалась, не изыскавшая возможности встретить меня в аэропорту. А у меня лимит — один вынос мозга в один день.
— Антон! — Ух ты, вот это рык, впору обделаться, но мне и так срать. — Или ты через пятнадцать минут входишь в дверь, или уже завтра остаешься без денег, машины, квартиры.
— С каких пор в нашей семье завелся обычай забирать подарки обратно? — фыркнул я, но таки взял бутылку минералки вместо пива, к которому рука так и тянулась.
— С таких, как ты окончательно берега попутал, сынок. Я тебе все четко озвучил. И в этот раз от своего не отступлю. Или ты начинаешь приносить семье пользу, или…
Я сбросил вызов и все же пошел собираться. Посмотрю, что ли, на это дитятко кропаченское, может, в нее и член сунуть не зазорно. От меня не убудет, если расстараюсь ее осеменить. Хочет папахен внуков — пусть его. Чуток комедию надо чтобы поломал — да и хрен с ним. Не сотрусь небось. Если потом от меня отъ*бется. Да и вообще. Когда-то же надо будет жениться, плодиться и размножаться. Рокси вон тем и занялась. И варианта, что она внезапно передумает, кинет своего бешеного медведя и вернется ко мне, в этой реальности не будет. Не-а. А она была единственной, ради кого я стал бы пырхаться, бодаться с отцом, отстаивать что-то. Право быть с ней. Но этого права у меня нет и совсем не по воле родителя. А потому что она так решила. Выбрала. И выбор ее, походу, окончательный и обжалованию не подлежит. Так что опять же — не пох ли там, на кого меня укладывают и в кого член направляют.
ebooksa