Оцепеневшие,

Ничего не чувствую.

Делаю вид, что на самом деле очень устал. Стараюсь изобразить больного. И чувствую, как холодок пробегает по спине. Мурашки бегут снизу вверх, до макушки и обратно в ботинки, в пятки.

Странное чувство.

Легкая щекотка.

Я поддаюсь.

Рука сама хочет подняться. Не сопротивляюсь. Рука сгибается в локте, трогает подбородок. Вторая упирается в бок. Я чувствую, как мое тело ищет ответ, чувствует подвох.

Я оседаю на бедре, сгибаю колено, как девчонка. Голова смотрит по сторонам.

– Как ты это делаешь?! – говорит мой рот и Соня хором. – Не смешно.

– Не смешно! – повторяем в унисон.

Руки закрывают рот, сдерживают крик. Легкие задерживают дыхание. Ноги сажают тело на корточки.

– У тебя получилось. Это точно не обман, – снова хором говорим, и я ложусь на траву.

Соня подсаживается ближе. Смотрит на меня. Вот она, близко, только руку протяни. А я не в силах. Не в состоянии даже смотреть.

Глаза закрываются, засыпаю.

Не знаю, сколько я проспал, но когда поднялся, наступил вечер. Я спал прямо здесь, на траве, во дворе, как дрова из скороговорки. Под деревом. И никто не удосужился разбудить или перенести в дом.

Захожу в хижину.

Киря с Соней ужинают.

– Ха-ха. Я же говорил, на запах придет. Как сядем есть, сразу прибежит.

Соня сидит довольная.

– У тебя получилось? – спрашиваю у нее и подсаживаюсь за стол.

Она не отвечает.