Оцепеневшие,

22
18
20
22
24
26
28
30

Мне душно.

В прохладном, практически безлюдном зале ресторана мне нечем дышать.

Я допиваю кофе. Зову официантку.

– Можно еще черный без сахара?

Девушка кивает и удаляется.

– Ну все! – Соня окончательно теряет контроль. – Эта мразь сама напросилась… – шипит себе под нос и закатывает глаза.

– Ты о чем?

– Эта тварь не заменила пепельницу на чистую. Она не спросила, может, я тоже чего-то еще желаю… и я видела, как ты пялился на ее сиськи.

Я говорю, что Соня совсем свихнулась. Зову ее уйти. А она хитро подмигивает: скоро уйдем.

Нужно что-то предпринять. Как-то успокоить ее…

– Ваш кофе. – Официантка ставит чашку на стол, меняет пепельницу. – Мадам что-нибудь еще желает?

Слава тебе господи, смышленая официантка, «вежливая и внимательная», сама разрешила конфликт. Еще б чуть-чуть, и Соню было бы не остановить. Нужно побольше чаевых оставить.

Соня хватает нож, подскакивает и приставляет лезвие к горлу официантки. Держит девушку за волосы и что-то шепчет ей на ухо.

Официантка замирает. Она сжимает дрожащие губы, зажмуривает глаза, боится пошевелиться. Молчит, стоит, слушает Соню и плачет.

– Мадам желает! – кричит ей на ухо Соня. – Желает, сука, чтобы ты сразу обращала на нее внимание, чтобы ты не трясла сиськами перед ее соседом, чтобы ты сдохла, мелкая тварь!

Полупустой ресторан замирает. Бармен застывает в нерешительности, то ли звонить в полицию, то ли звать охрану, то ли самому бежать на помощь.

Сейчас Соня перережет девушке горло. От уха до уха. Я вижу ее взгляд, знаю это обезумевшее выражение лица.

Ну уж нет! Я должен помешать.

В тот момент, когда Соня тянет ножом по шее, я успеваю поменять лезвие в ее руке.

Слишком все быстро происходит.