Вместо Беллы в зале бегал с подносами какой-то парнишка младше меня, одетый в простую одежду. На голове у него была белая бандана, с рисунком тарелки и мелкой надписью: «Горячий Сууп». К нему и обратился, осторожно, чтобы он не уронил поднос с заказом, придержав за рукав:
— Постой, приятель! Где можно реализовать трофеи?
Парнишка затормозил и уставился на меня, часто моргая густыми бесцветными ресницами.
— Вон туда по коридору, в конце комната с решетками, там Обменщик! — быстро выпалил он и убежал на другой конец зала с грудой пивных кружек.
В зарешеченной комнате сидел грузный бугай с азиатским разрезом глаз, глубоким шрамом на щеке и протезом вместо правой ноги, и что-то потягивал из кружки, уставившись в стену. Тут же обретался, видимо, охранник, который, обняв автомат одной рукой, вцепился в какую-то коробочку и азартно нажимал на кнопки. Явно играл на посту. Оба они уставились на меня.
— Обмен? Продажа? Депозит? Давно на карантине? — даже не пошевелившись, вяло спросил толстяк без ноги.
— Первый день. Обмен, продажа.
Сказал скорее наугад, стараясь выглядеть уверенно.
— Доставай.
Когда на длинный стол лег кристалл, который срубил с хелицера последнего паука в пещерах, толстяк оживился, оставил кружку и резко подъехал к стойке на своем стуле с колесиками.
— С дохляка срезал? — поинтересовался он. — Есть заказ от наших медиков на мелкие крисы с пауков, но их надо много. Если ты кладбище нашел, то сдавай все.
Вот тут подвис, не зная, что отвечать. Кладбище с кристаллами, мой «Дрим Хоум», мою мечту и будущее благополучие, сдавать нельзя!
Беда в том, что если с мертвяка, то значит нашел кладбище, а раз кладбище, значит у меня должно быть много таких. И утаивать нельзя — по местным законам, если есть заказ от какой-то службы поселка или протектората, то любой проживающий в протекторате обязан сдать по фиксированным ценам буквально все. Даже гость, если нет разрешения на иное.
— Ты только, малёк, не вздумай мне тут плести, как ты героически сражался с пауканами. Пауки такого уровня в одиночку не встречаются, а от толпы не сбежишь. Так что доставай все остальные крисы, и подробненько докладывай, где нашел.
— А вот и сражался! — приняв горделивую позу, немного обиженно возразил, отыгрывая «мелкого и зубастого». Затем многозначительно поднял перед собой указательный палец, добивая делягу, уже готового начать спор: — Но в этот раз — выменял.
— Кхм… Брешешь?! А обыщу? И тебя и халупу твою?! Что тогда?
Громила позади него подвинулся вперед, как бы невзначай залюбовавшись стеной.
— Наживешь себе врага, — пожав плечами, нарочито небрежно выложил остатки хелицеров с Камадо на столешницу. — Вот все, что есть.
— Не густо, — несмотря на слова, добыча пропала с прилавка. — И все же, согласно уложению протектората, ты обязан рассказать, где взял.
А голос-то изменился — то ли он серьезнее стал ко мне относиться, то ли действительно поверил.