— Интересно, откуда в куче, заплесневевшей до состояния глины, металл в такой странной форме? Из каких-то тварей лут? — запрос не был адресован нейромодулю, но себе пообещал, что обязательно разберусь с этой загадкой.
Разворошив другие коконы, нашел только останки обычных животных — крупных насекомых, крыс и еще каких-то грызунов, травоядных, обезьян, и прочее. Судя по всему, кто-то очень давно тут уже прошелся — многие коконы были взрезаны. Брать с них было совершенно нечего. Скорее всего, предположение Нейро о том, что даже будучи уже мертвым и в коконе, морф был защищен полем невидимости или отвода глаз, верно. Хотя совершенно не понимаю, как и зачем. А главное — на какие ресурсы?
Дав команду нейросети записать все, что удалось найти, для дальнейшего разбора в будущем, продолжил свои изыскания.
К сожалению, больше в коконах ничего интересного не было. Как не проявилось и никого опасного — ни пауков, ни крыс. О последнем, ясное дело, никаких сожалений. Меньше тварей — больше шансов выбраться отсюда.
— Нейро, отметь эту зону условно безопасной и «ничего ценного».
Хотя… относительно безопасное место само по себе ценность. Подавшись непонятному позыву, достал нож Германа, и спрятал в груде камней, пометив пирамидкой. Пусть будет небольшой тайник на будущее. Мало ли, что случится. Раз уж у меня своя локация образовалась, я сюда еще вернусь.
Усмехнувшись собственному поступку, решил немного отдохнуть и поесть.
Перекусив вырезкой из обезьяны (нормально пожарить которую на камнях оказалось не так-то просто), злаковым батончиком и напитком из сублимированного порошка, отправился в путь, ведущий круто вверх.
Дорога оказалась выматывающей, физически и морально. И это хорошо еще, что страх темноты и замкнутых пространств был мне не ведом.
Кое-где едва не застрял окончательно из-за протеза, который как будто решил отыграться за примерное поведение в закрытой локации, и принялся то и дело отказывать. Один раз я даже из-за него свалился какой-то неглубокий, но узкий провал, и долго не мог выбраться.
Мда, турель, если бы удалось ее найти, вряд ли поместилась в этой узкой и ломаной трещине. Так что может и хорошо, что она осталась лежать где-то под камнем на ненайденном мной перекрестке. Возможно, когда-нибудь, она спасет человеку жизнь. Как знать?
Еще меня трижды оплевали гадские моллюски, которые начали встречаться, едва в поле зрения объявился выход из этой щели — неровное узкое отверстие, в котором проглядывал кусочек неба.
Нужно отдать отцу должное — если бы не его кошки-крюки, точно бы не выбрался. Веселенькое вышло путешествие, но вот наконец-то с трудом протиснулся через трещину и увидел небо и солнце.
— У вас было круто, но больше что-то не хочется, — коротко кивнув на прощание дыре, выведшей меня наружу, неспешно потянулся и огляделся.
И понял — оно того стоило!
Вид со скал открывался фантастический. Небо — глубокое и настоящее, а не имитация щита. Ветер гнал настоящие облака разной формы, и солнце уже не висело в небе сияющим пятном симулякра, а шло к закату.
Это было необычно, ново и прекрасно. А уж после подземелья…
Бездумно откинув забрало шлема, глубоко вздохнул свежий воздух, который пах чем-то непонятным. Наконец-то на свободе!
…Через час после еще одного подъема и нескольких напряженных спусков со скал я оказался на хорошем таком ровном пятачке, нависающем над двухполосной гравийной дорогой, на высоте около двадцати трех — двадцати пяти метров от земли.
На пятачке росло большое дерево. Именно с его помощью мне и удалось спуститься: сначала зацепился цепью за скалу, а потом осторожно, используя механизм как лебедку, добрался до крепких ветвей. Дальше было совсем просто.