Вторая вылазка через перевал состоялась только через пятнадцать дней после возвращения моего отряда с гор. Набралось десять человек, среди которых затесались даже две молодые женщины лет двадцати семи. Высокие и крепкие, очень выносливые и привычные к походам ещё на Земле. Взять их пришлось по той причине, что число мужчин в посёлке несколько сократилось. Сначала погибла группа разведчиков от неизвестных созданий в горах. Потом от их лап ещё несколько во время поисков разведчиков. Трое серьёзно пострадали на заготовке дров в долине, один пропал там же. По рассказам тех, кто с ним был в одной бригаде, он отошёл в «кустики» и исчез. Колокольцев подозревает внутренние разборки и убийство, но доказать ничего не может. Ещё несколько мужчин отравились неизвестно чем и уже четвёртый день лежат в отдельном шалаше, страдая от тошноты и поноса. Сами больные клевещут на испорченную или ядовитую рыбу. А те, кто в посёлке отвечает за медицину, говорят, что те отравились самодельной брагой, которую невезучие выпивохи затёрли из, чёрт его знает чего. Другие мужчины защищают лагерь от возможной угрозы со стороны людоедов и зверей. Вот и выпало мне командовать не только мужчинами, но и женщинами.
Спокойно и без проблем перешли через перевал, переночевали в гроте на карнизе, а с утра спустились к подножию стены и отправились в лес. Уже с первых шагов стало ясно, что местные земли — это богатейшие охотничьи угодья. Мы не один раз встречали отпечатки крупных и мелких копыт. Нашли рогатый череп и хребет с рёбрами, которым было полгода, не больше. Видели зверьков, похожих на куниц и кошек, шнырявших среди ветвей.
К вечеру мы подстрелили крупную косулю или зверя, что был очень на неё похож. Быстро её освежевали, раскидали мясо по нескольким рюкзакам и стали искать место для ночлега. Такое нашлось очень быстро. Нам попался завал из дюжины деревьев на склоне оврага. Стволы, ветки, старая листва и земля создали отличную пещеру, где мог разместиться весь отряд. И хотя в полный рост внутри было не встать, и нужно было заползать внутрь на четвереньках или вприсядку, лучшего места для ночёвки мы вряд ли бы нашли. Ещё и овраг оказался сухим и глубоким. Здесь можно было развести костёр, и склоны скрыли бы огонь от чужих взглядов.
Первым делом растянули вокруг бивуака леску с крючками и колокольчиками, установили несколько небольших капканов и натянули толстую леску между деревьев в наиболее удобных для прохода местах. В основном сторожились от хищников, но и не исключали появления людей или иных разумных — жителей этого мира. Аборигены могли быть кем угодно, от каноничных эльфов, то мохнатых йети.
— Сюда бы пару активных наушников или микрофон, чтобы ловить любой шорох, — помечтал кто-то из новичков. — С такими наушниками у себя дома постоянно охотился.
— А ещё бы вагон мин, установку «Буратино» и взвод СОБРа, — ощерился в улыбке Директор.
— Лучше бы просто домой вернуться, — вздохнул парень, не став спорить с моим товарищем. А тот после этих слов примолк сам.
Закончив с защитой лагеря, занялись сбором топлива для костра, на котором скоро зашипели кусочки мяса в алюминиевой сковороде, взятой с собой в поход. Ещё была соль и специи для мяса. Почти каждый в группе взял их, услышав рассказы про лесного быка и мечтая о нормальном мясе. У всех уже поперёк горла стояла переваренная до состояния клейстера мышатина и озерная рыба. Про корни и какие-то салаты из травы и водорослей промолчу, чтобы не кривиться лишний раз от воспоминания их мерзкого вкуса. Первыми порцию жаркого получили наши спутницы.
— М-м-м, — простонала одна из них, когда откусила от прожаренного куска мяса, — это… даже не знаю, что сказать… это как первый оргазм.
Несколько мужчин хохотнули в ответ на такое сравнение.
— Даже лучше, — поддержала её подружка. — Кажется, что вкуснее не ела ничего и приятнее ощущений не испытывала. А ведь всего пару месяцев назад ела куда лучше.
Когда мне досталась порция косулятины и я попробовал её вкус, то мысленно согласился с женщинами. Или в самом деле успел отвыкнуть от нормального жареного мяса, или конкретно это, принадлежащее иноземной животинке, имеет особый оттенок вкуса. Плохо только одно — мяса на такую ораву голодных желудков оказалось мало. Наесться им никто не смог и в итоге косулятина пошла в качестве эдакого десерта, только съеденного вначале приёма пищи.
Из сна меня выдернул чей-то громкий рёв не то боли, не то ярости. На одних инстинктах я подскочил, подхватывая арбалет, ударился головой о корень, моментально вспомнил, где нахожусь и упал обратно на живот, не выпуская оружия из рук. Стрела в желобке стояла ещё с вечера. Достаточно только сдвинуть стопор и можно жать на спуск.
Щёлк!
Кто-то из товарищей рядом спустил тетиву. В тот же миг кто-то в нескольких метрах впереди завизжал от боли. И лишь после этого я увидел чужие фигуры напротив выхода из-под деревьев.
Хлоп!
Новый выстрел, только в этот раз из пневматики, совпал с моим, заглушив хлопок тетивы и удар стрелы во врага. Криков не было, зато были тошнотворные звуки — какое-то чавканье, хлюпанье и бульканье. Следом повеяло мерзкой вонью требухи и её содержимого. Я и забыл, что снарядил перед сном усиленную стрелу. И у соседа-стрелка в стволе сидела такая же усиленная пулька. Такими все винтовки были заряжены, так как простым зарядом только мыши хорошо убивались.
Хлоп! Хлоп! Щёлк!
Сразу несколько выстрелов почти слились в один звук. Пневматика разрывала врагов в клочья, отчего брызги крови и прочего содержимого живых тел долетала даже до нас. Про запах я даже говорить не хочу. Рядом кто-то опустил оружие и скрючился в сильнейшем рвотном спазме.