Она достает что-то из сумочки и вручает Джойс. Это медальон Дугласа.
– Ты что-то нашла в медальоне? – догадывается Джойс. – Потому мы и вернулись?
Элизабет поднимает палец, останавливая ее.
– Джойс, ты же сама подсказала мне разгадку.
– О, прекрасно, – выдыхает Джойс.
– Вернее, вы с Богданом.
– Я не прочь разделить честь с Богданом, – признается Джойс.
– Ты догадалась, что Поппи подслушала мой разговор с Дугласом. Тем самым подтолкнула меня к тому, чтобы я как следует припомнила его. Я тебе не рассказывала, но Дуглас ни слова не говорил впустую. У него все скрупулезно продумано. Даже на венчании я заметила, что он произнес «Согласен» с легкой вопросительной интонацией.
– О-о-о, – тянет Джойс.
– Там, под деревом, он напомнил мне о тайнике в Восточном Берлине. Только тайник, видишь ли, был в Западном Берлине. Я списала это на возраст. На мужчинах, как мы знаем, он сильнее отражается.
– Но это было не возрастное?
– Открой медальон. Что ты видишь?
Джойс открывает медальон.
– Ничего, только зеркальце.
– Именно, только зеркальце. Пустяковое зеркальце, а Дуглас так старался, чтобы оно ко мне попало. Однако что делают зеркала? Они превращают Восточный Берлин в Западный Берлин. Они превращают NIKE в EKIN. И… – Элизабет поднимает ключ.
Джойс чуть не взвизгивает.
– Превращают 531 в 135!
Элизабет, кивнув, проходит вдоль ряда ячеек.
– Уступить тебе эту честь?
Джойс ни на шаг не отстает от нее.