– Темно, как у черта в сумке, – пожаловался Сбитнев. – И света, конечно, тоже нет?
– Свет, товарищ, имеется, – отвечал милиционер и зажег фонарик.
Он повел им из стороны в сторону, и Сбитнев вздрогнул. Фонарь выхватил из тьмы лежащее лицом вниз тело, из спины которого торчал нож.
«Нервы, нервы», – подумал Иван Андреевич и, превозмогая неприятный холодок в груди, подошел к трупу и присел над ним. За долгую свою розыскную жизнь Сбитнев немало повидал трупов, и, как он полагал, привык к лицезрению смерти. Но этот покойник почему-то казался ему особенно отвратительным, хотя он и лица-то его толком не разглядел. Было во всей фигуре мертвеца, в том, как он лежал, и даже в торчащем из спины ноже что-то невероятно мерзкое и отталкивающее.
Впрочем, субъективные ощущения не имели тут силы, надо было заниматься делом. И Сбитнев занялся.
Ну-с, так… На бытовую драку непохоже, скорее всего, напали с целью ограбления.
«Судьба – индейка, жизнь – копейка», – привычно думал Иван Андреевич. Судя по обтрепанному пиджачку, убитый едва ли был богат. Ну, разве что брильянты где-нибудь прятал – и Сбитнев вспомнил неясные разговоры о драгоценностях, которые вели Загорский и Херувим. Но здесь, похоже, драгоценностями и не пахло. Сбитнев осторожно обследовал боковые карманы пиджака – ничего: ни денег, ни документов. Скорее всего, убийца забрал и то, и другое.
Надо было глянуть еще во внутреннем кармане, и Сбитнев осторожно перевернул тело на правый бок. Так вышло, что спиной своей он перегородил дорогу фонарю, и лицо убитого скрывалось в тени. Тем не менее лицо это – темное, скрытое – показалось Сбитневу совершенно мертвым.
Вы скажете, конечно, что это чушь собачья, потому что откуда же у покойника взяться живому лицу? Это Сбитнев хорошо понимал; как уже говорилось, такого добра он на своем веку повидал немало. Но именно это лицо, пребывавшее в тени, почему-то виделось ему каким-то особенно мертвым, даже, если можно так выразиться, мертвым в квадрате.
Опять донеслось ледяное дыхание ветра – только в этот раз шло оно не от двери, а прямо из подземелья. Сбитнев поежился неизвестно почему – то ли от холода, то ли от нахлынувшего вдруг ужаса.
– Товарищ, – крикнул он милиционеру, стоявшему шагах в десяти. – Подойди поближе и направь-ка фонарь на лицо, что ли, а то ничего не видно.
– Подсветить требуется? – вдруг раздался чей-то неприятный бас, и Сбитнев от неожиданности снова вздрогнул. Сначала ему почудилось, что слова эти сказал милиционер, но он тут же понял, что голос прозвучал совсем близко. Не успел он как следует похолодеть от ужаса, а в руке у трупа уже вспыхнула зажигалка и осветила трепещущим огнем безобразное лицо покойника.
Сбитнев содрогнулся: мертвец был не просто жив – он разговаривал и даже корчил глумливые рожи. Но самое поганое, что мертвая эта физиономия показалась Сбитневу знакомой.
От ужаса Иван Андреевич отпрянул так резко, что уселся прямо на холодный земляной пол.
– Товарищ, – доверительно сказал покойник, приподнимаясь из лежачего положения и оказываясь с Иваном Андреевичем на одном уровне, – не почешете спину? Что-то между лопаток застряло…
Тут справедливости ради надо заметить, что Сбитнев был опытный и много повидавший человек, так что в себя он пришел достаточно быстро. – Вот черт, – сказал он ошеломленно, – да ты живой, что ли?
– Да уж конечно, живой, – неожиданно раздался над его головой глумливый фальцет милиционера. – Будешь живым, когда в спину нож воткнули. Мертвей мертвого наш клиент, иначе и быть не может.
– Да где же мертвей, – возмутился Сбитнев. – Видишь, сидит, разговаривает. Живой, слава богу!
Но милиционер с ним почему-то не согласился. – Это все видимость, провокация, – заявил он авторитетно. – Не попадитесь, товарищ, на удочку мирового империализма с его кровавыми фокусами. Вот у меня тесть рассказывал, был недавно случай. Помер, стало быть, от белой горячки его сосед. Родственников никаких, поэтому заместо христианских похорон решили ему прогрессивные соседи устроить огненное погребение – в опытном порядке, по примеру борющегося пролетариата Индии. И что вы думаете? В момент, когда его сжигали, он поднялся в гробу и рукою им помахал. Никто не знал, что и думать, а потом врач знакомый объяснил, что когда тело сжигают, мышцы от жара сокращаются, и труп как бы само по себе шевелится и даже, бывает, садится. Но все это объяснимо законами физики и химии, и никакой совершенно мистики тут нет и быть не может.
– Да, но нашего-то никто не сжигал, – возразил Сбитнев.
ebooksa