«Я рада, — шло дальше в письме, — что в то время, когда все думают, будто я в Пицунде, я здесь, на Севере. Могу наконец прийти в себя после всех неурядиц минувшей осени. Я говорила тебе: деревня наша почти у самого Воже, избы, улицы, баня — все в снегу. Тишина и удивительно спокойно. Я с надеждой смотрю в будущее и, кажется, скоро забуду про…»
Окончание письма было на тетрадном листке, который Гурин обронил вместе с ворохом спецификаций и накладных на рыбопродукты у себя в прихожей.
«…рентгено-электронный спектрограф. Вот все. Поспеши с публикацией. Целую. Беата».
Денисов отложил письмо в сторону. Они с Антоном успели обо всем переговорить. Оставалось самое пропое: распорядиться перепиской. Он посмотрел на часы: потом можно уехать домой, лечь спать.
— Сейчас прибудет, — сообщил Антон, закончив говорить по телефону. — Рядом с домом у них стоянка такси.
— Набери ее номер еще раз.
Антон покрутил диск.
— А теперь занято… Еще?
— Не надо.
Раздался звонок — Антон снял трубку, передал Денисову. Его разыскивала дежурная по автоматической камере хранения, работавшая прошлой ночью.
— Просили позвонить? — закричала она на другом конце провода.
— Это еще днем.
— А меня не было весь день: семинарские занятия, зачеты… — Она училась на вечернем отделении института инженеров транспорта. — Сейчас только узнала. Что хотели?
Денисов представил, как дежурная сняла очки, близоруко и весело щурится.
— Видели вы ночью заявительницу? — спросил он. — Насчет восемьсот девяносто шестой ячейки?
— С вами? В отсеке? — Она не поняла!
— До нас! Раньше, чем она обратилась в милицию.
— Видела.
Это как раз и было ему нужно.
— Она была одна?