Обратный след

22
18
20
22
24
26
28
30

Осмотр кладовой и трупа закапчивался. Денисов еще раз взглянул на покойного — моложавый, чуть начавший заплывать жирком, на груди — синеватая выцветшая татуировка: шатровая церковь или часовня, несколько старых шрамов. В юности Косов, безусловно, отдал дань уголовной романтике — на коленях тоже виднелись наколки. Вдоль голени тянулось выколотое неровно, обычное в таких случаях: «Они устали!»

Сбоку, рядом с носилками, на газете, лежали немногочисленные вещественные доказательства, обнаруженные при осмотре одежды, — двадцать двадцатипятирублевых купюр, новый импортный платок с блестящей ниткой — люрексом — очевидно, подарок; несколько сигарет.

— Одежда… — диктовала женщина-эксперт. — Драповое пальто деми, ориентировочно пятидесятого размера, с разрезом сзади, на трех пуговицах, одна из которых в момент осмотра отсутствует…

«Наверное, та, которую я видел в большом коридоре, у кухонного узла», — подумал Денисов.

Он снова привычно оглядел помещение. Стальные двустворчатые погрузочные двери кладовой, открывающиеся наружу, повреждений не имели и были заперты на вертикальные и горизонтальные запоры, поддерживаемые фиксаторами.

«Снаружи в кладовую никто не мог попасть…»

Денисов повернул назад, в большой коридор.

На помещение, по которому еще час назад он свободно ходил, теперь было наложено табу. Передвигаться разрешалось лишь по узкой дорожке, застеленной принесенными из отделения перевозки почты плотными бумажными мешками — крафт-пакетами, закрывавшими от уничтожения остававшиеся еще, возможно, на полу вагона следы.

— Обзорные снимки делали? — ни к кому не обращаясь, спросил сотрудник, прибывший с оперативной группой, раскрывая дверь из тамбура. Второй — эксперт-криминалист — на всякий случай дважды щелкнул блицем.

— Здесь, на полу, пуговица… — Денисов передвинулся, освобождая место. Он снова обратил внимание на аккуратно заметенный сор, несколько сломанных сигарет в углу, развернутые клочки бумаги рядом с кухонным узлом. — Видимо, от пальто потерпевшего.

Эксперт кивнул, не отрываясь от видоискателя, скользнул объективом вниз. Дальнейшее предстояло следователю, производившему осмотр.

Денисов прошел в сортировочный зал. Работников почтового вагона внутри не было, кроме Ольшонка, которому предстояло давать пояснения, остальных препроводили в отдел внутренних дел.

Телевизор продолжал беззвучно работать. На маленьком экране хоккеисты совершенно бесшумно врезались в бортики, неслышно, без единого звука схлестывались клюшками.

Денисов попытался представить себя на месте человека, смотрящего или делающего вид, что внимательно наблюдает по телевизору за хоккейным матчем. Вот он включил звук на полную громкость. Теперь никто не слышит ни шагов, ни стука открываемых дверей сортировочного зала, большого коридора, кладовой.

«Практически каждый, находившийся в вагоне, — констатировал Денисов с сожалением, — мог быть причастен к гибели Косова. Каждый мог втайне от остальных пройти в маршрутную кладовую, неслышный за шумом, несшимся со стадиона. Кроме того, кто-то мог войти в вагон через незапертую дверь тамбура с противоположной стороны… — Он задумался. — Наконец, преступник, находившийся в вагоне, мог просто открыть дверь тамбура, чтобы направить розыск по ложному следу…»

Дорожкой из бумажных мешков Денисов дошел до малого коридора, заглянул в служебное купе. Здесь по-прежнему ощущался запах узбекской дыни. Железнодорожные ключи и заколка все еще лежали на столе.

Денисов подошел к шкафам в коридоре — они были открыты. Он провел рукой по верхним полкам, проверяя внезапно пришедшую в голову мысль, потом взглянул на пальцы. Следы пыли на них отсутствовали, было похоже, что кто-то до него тоже шарил рукой по полкам.

«Изолированность каждого да еще чистота везде, точнее, прибранность, больше, пожалуй, не за что зацепиться. Искали бумаги. Это факт…»

Внизу, в шкафах, лежало еще несколько зимних дынь — мягкий аромат наполнял коридор.

Денисов вернулся в тамбур, открыл дверцу холодильника «Ладога», вмонтированного в перегородку, кладовой. Холодильник был наполовину пуст — несколько батонов колбасы, масло, консервы, корейская капуста «чим-ча» в полиэтиленовых пакетах.