Вы дозвонились до Сэма

Вообще, если подумать, мне ни от кого не приходило сообщений. Может, просто не доходят? Это ведь тянется с тех пор, как я начала говорить с Сэмом.

– Может, телефон глючит. Он себя странно ведёт в последнее время.

– Радостно слышать, – произносит Оливер. – Я думал, ты меня игноришь.

– И поэтому ты решил дойти до моего дома и покидать камешки в моё окно?

Оливер пытается сдержать улыбку.

– Ну что я могу сказать… я доставучий.

– Разве что чуть-чуть. Мне, пожалуй, пора.

Но до того, как я успеваю сделать хоть шаг, Оливер чуть наклоняется и заключает меня в объятия. Длятся они дольше, чем в прошлый раз, но я не вырываюсь.

– Твоя рубашка, – шепчет он мне на ухо, – всё ещё пахнет, как Сэм.

– Так и есть.

Мы желаем друг другу спокойной ночи. Я закрываю дверь и слушаю, как Оливер топчется на крыльце, а потом, наконец, сбегает по ступеням.

Позже, уже лёжа в постели, я думаю, что бы Оливер сказал Сэму, если бы у него был ещё один шанс. И сможет ли он довериться мне и рассказать об этом.

А может, я уже знаю, о чём пойдёт речь.

Глава шестая

Когда я сажусь писать, я всегда включаю Fields of gold – живую запись в исполнении Евы Кэссиди. Песня начинается с тихих гитарных рифов и печального голоса, который похож на плач певчей птицы или волка, который скулит. Я закрываю глаза и представляю себя на золотом ячменном поле: ветер играет в волосах, закатное солнце греет кожу. Я здесь одна – наедине с бесконечными колосьями и звуками гитары, доносящимися словно из ниоткуда.

Сэм научился играть эту песню на гитаре ради меня – после того, как легонько тронул меня за плечо прямо в классе и спросил, что я слушаю. Однажды мы с ним лежали в траве, и я попросила его спеть мне, хотя знала, как Сэм стесняется своего голоса. И он ответил: «Когда-нибудь». И я просила его об этом ещё много раз, но он всегда находил отговорку, мол, не размялся, или горло побаливает, или практики не хватает. Может, он боялся испортить для меня впечатление от песни, поскольку знал, как сильно я её люблю. Он только напевал её под нос пару раз: например, в тот вечер, когда я помогала отцу выносить из дома вещи и провожала его взглядом. Мы с Сэмом сидели на крыльце, и он мычал знакомые ноты.

Я слушаю эту песню сейчас и вдруг понимаю, что Сэм никогда её мне не споёт. «Когда-нибудь» так и не наступило.

Следующее утро наполнено музыкой Сэма: я нашла один из его старых дисков в маминой машине и слушаю его перед школой прямо на парковке. Этот плейлист Сэм собрал для меня сам, из перепевок популярных баллад, которые превратил в свои собственные силой переливов акустических гитарных рифов и голоса. Он записал их в своей спальне.

Музыкальный вкус Сэму достался от отца: Элтон Джон, Air Supply, Hall & Oates. Никто сейчас больше не слушает диски, но Сэм всегда записывал их для меня. На всякий случай – он знал, что я предпочитаю физические копии любым цифровым записям. Так же и с книгами: я люблю держать их в руках.

За несколько лет Сэм записал мне несколько дюжин дисков: каждый последующий длиннее и продуманнее, чем предыдущий. Каждый – отражение того, что он думал обо мне во время записи. Об этом я узнала, конечно, позже.