— Не могли бы вы сформулировать поточнее?
— Конечно, конечно. Я просто ставлю себя на место князя в тот критический момент, когда народ поднимался, чтобы свести с ним счеты за его антинародную политику. Что бы я делал, как поступил, имея такие сокровища? Передал бы своему доверенному лицу, надеясь как-нибудь выпутаться из этой политической каши. В моих жилах течет голубая кровь, ради которой другие уцелевшие монархи в Европе заступятся за меня. «Товарищи» испугаются, подержат для проформы в тюрьме, а потом выпустят на свободу целенького и невредимого. Пошлют, вероятно, ко всем чертям, туда, откуда пришел мой отец, но я не рассержусь. Важно, что я живой. Заберу все свои сокровища, откланяюсь господам коммунистам и уеду. Вот так.
— Осталось только убедить меня в том, что князь не оставил их Шуманову?
— И да и нет. Да, потому что ученый пользовался доверием собственника коллекции… И… нет, потому что оба партнера были похожи друг на друга, как аспирант на охотничье ружье.
— В таком случае кому же? Кто пользовался у князя еще большим доверием?
— Оставим доверие. Оно важно, но не все. Итак, мы снова влезаем в шкуру князя, будем рассуждать больше о потенциальной возможности существования своего человека, который сохранит и вернет сокровища. А я должен сказать, что у Шуманова совершенно отсутствовал практицизм, этакая ловкость, присущая мошенникам. Будучи хоть и временным обладателем бриллиантов, он сдал бы их. Уж во всяком случае, что-то предпринял после смерти князя Кирилла.
— Например?
— Превратил их в деньги, чтобы построить психиатрическую клинику.
— Альтруист?
— Называйте его как хотите, даже маньяком, но у него не было склонности к накопительству, которое не связано с осуществлением будущих проектов на благотворительные цели. Разве его завещание не блестящее подтверждение моего тезиса?
— Честное слово, вы совсем запутали меня! — откашлявшись в кулак, взмолился я. — Но тогда для каких целей потребовались господину профессору тайники в собственном доме?
— Если вы имеете в виду несгораемый сейф в его библиотеке, так это скорее проявление страха. Шуманов страдал манией, ему казалось, что кто-то читает его труды, переписывает и крадет до их выхода в свет. В этом причина оборудования тайников. Кюрана Янкова сообщила мне, что одна шкатулка, полная документов, которую она должна была передать мне, исчезла. Но можете быть уверены, что бриллиантов в этом сейфе не было по причинам, изложенным мною.
— Так или иначе, а шкатулка исчезла. И я не могу обойти молчанием этот факт.
— Конечно, замалчивать это нельзя. И я так же, как и вы, допускаю, что вор надеялся заполучить драгоценные камни, но, видимо, был страшно разочарован, увидев только книгу.
— Вывод такой — круг лиц, знавших о существовании коллекции, значительно шире, чем я предполагал сначала.
— Ваша работа — сузить его, а если удастся, непременно отыскать сокровища.
— Однако по всему видно, что центром поиска будет и дальше дом Шуманова.
— Кажется… так полагается. Может быть, будущая психиатрическая клиника имеет связь с решением вашей проблемы. И не забывайте, что необходимо найти шкатулку, потому что она укажет вам не только вора, но и человека, который точно знает о существовании коллекции и параллельно с вами ищет ее. Я настоятельно рекомендую вам быть осторожным: конкурент в подобных случаях беспощаден и не выбирает средства, чтобы избавиться от своего противника.
— Благодарю вас за советы и вообще за углубленный анализ обстоятельств вокруг загадки бриллиантовых сокровищ князя, — почтительно сказал я, вставая со стула.
— Что же делать? — Разводя руками, ученый тоже вышел из-за стола. — Обычно мы, математики, редко обходимся без анализа!
ebooksa