Однако он не мог разгадать мысли Стаменова, проникнуть в его сознание, и особенно после того, как полковник так убедительно оперировал фактами.
— И еще вот что, — продолжал Стаменов, убедившись, что доцент будет продолжать свое бессмысленное упорство. — Как вы думаете, почему мы арестовали вас сегодня, а, например, не неделю назад? Уж не допускаете ли вы мысли о том, что после длительного наблюдения и охоты за вами мы можем так легко упустить вас? Или рассчитываете обхитрить нас? Но и самый умный человек может, как всякий смертный, ошибиться. А ваша ошибка была такой, что ее и новичок в криминалистике не мог не заметить.
Филипов молчал, уставившись на полковника. Я тоже следил за допросом с большим вниманием, переводил взгляд с одного на другого, стараясь не пропустить ни одного движения, ни одного жеста, ни одной гримасы на их лицах.
Стаменов ничем не выдавал, что теряет терпение. Напротив, он словно забавлялся бессмысленным упорством доцента. Неожиданно улыбнувшись, сказал:
— Честное слово, Филипов, вы просто вынудили нас, чтобы мы арестовали вас. Вы понимаете меня, не правда ли? Уж не хотите ли вы, чтобы мы начали недостойный для вас и для нас обыск, как последнего уличного воришки, если и вам и нам известно, где в настоящий момент находятся бриллианты?
Я заметил, что полковник вдруг перевел взгляд на лыжные ботинки Филипова. Это не ускользнуло и от внимания доцента. Он тоже начал смотреть на свои ботинки и, невольно улыбаясь, закрыл глаза — красноречивый признак полного примирения и согласия.
— Действительно, вы меня опередили, — сказал он, облизывая пересохшие губы, немного спустя. — У меня не было времени извлечь их из ботинок.
— Ничего, ничего, мы поможем это сделать, — махнул рукой Стаменов.
Филипов покорно склонил голову и начал нервно потирать лоб.
— Успокойтесь, господин доцент, — совершенно серьезно и откровенно посоветовал полковник. — Предполагаю, что эти блестящие камешки многие годы не давали вам покоя, волновали вас днем и ночью и вы думали, что с ними делать, как их использовать, и всякий раз заходили в тупик. Здесь вы их не могли продать, да и за границу не могли отправить, не так ли? И вот теперь, после того как вы избавитесь от них, увидите, что вам станет гораздо легче, гарантирую вам. Освободившись от кошмара, вы целиком отдадите себя науке, спокойно и с полной отдачей будете работать. На этом поприще ждем от вас больших свершений.
Филипов, протирая свои подслеповатые глаза, утвердительно кивал, хотя трудно было понять, с чем он соглашался: с положением, в котором оказался, или со словами полковника.
И, словно угадав мои мысли, Стаменов продолжил:
— Не беспокойтесь. Уверяю вас, что после столь бережного хранения этих богатств, после добровольной передачи их действительному и законному хозяину — болгарскому народу — вам не будут предъявлять никаких других обвинений и вас не станут преследовать. Вы искупили свою вину страхом, который испытывали, принимая незаконно приобретенные драгоценности у презираемого всеми князя, уже получившего справедливое наказание. Вы согласны со мной, не так ли?
На лице Филипова появилось нечто вроде улыбки, но снова непонятно — одобрение или иронию означала она? Но теперь это было уже совершенно неважно. Вероятно, так же думал и Стаменов, заявивший усталым голосом:
— Как бы там ни было, но с этим надо заканчивать; и мы устали, и думаю, что и вам нелегко. Идите снимите ботинок, в котором находятся бриллианты, а домой вас отвезут на автомобиле. Задерживать вас здесь дольше нет смысла. Протокол оформим потом.
Поздно вечером я спросил полковника Стаменова, известно ли, кто выкрал шкатулку с документами из библиотеки покойного профессора Шуманова.
— Убежден, что если б и не было известно, то об этом легко догадаться, — усмехнулся начальник. — Но тебе скажу, чтобы ты не обвинил меня в дилетантстве или скудоумии. Это работа аптекаря Ванкова. Чувство, что он был обманут, глодало его, как червь, многие годы. И вот смерть профессора предоставила возможность отомстить. Теперь мы можем спросить, что толкнуло его на подобные действия и на что он рассчитывал, но и не спрашивая, можно объяснить. Он, вероятно, надеялся, что найдет проданный Шуманову бриллиант или какую-нибудь другую ценную вещичку, которая компенсировала бы его стоимость. Вот так! Теперь ты доволен?
Я кивнул.
— Однако оставим в покое Ванкова и вообще всю их семейку, — закончил полковник Стаменов. — Каждый поучил по заслугам. Получили и мы свое за наши старания. Но больше всех выиграла государственная казна; мне кажется, и тебе перепадет кое-что. Может быть, что-нибудь появится на груди, чтобы постоянно напоминать тебе о бессонных ночах, проведенных в бегах и погонях, о кропотливом поиске коллекции князя.
…А сейчас иди и отоспись, завтра нас ждет новая работа.
ebooksa