Прозрачная маска

— В том-то и беда, что ничего не придумаешь.

— А он как объясняет это?

— Никак… — потупил взгляд Нестор. — Мертвые не говорят.

Иванов долгое время, словно не расслышав, рассматривал стоявшие напротив сосны. Потом медленно повернул голову к Нестору и своими голубыми глазами как бы ощупал его лицо.

— Тони мертв?

Крумов утвердительно кивнул.

— Когда он умер? От чего? — стал приходить в себя Иванов.

— Несколько дней назад от инсульта.

Постепенно Иванов овладел собой и долго рассказывал о Топалове как об очень добром и несчастном человеке. Хоккеист присоединял слово «несчастный» почти к любому имени, упоминавшемуся в его рассказе.

Взаимоотношения между Инной и Антоном характеризовались им как борьба между злом и добром. Иванов быстро и решительно сровнял Горанову с землей и в конце назвал ее германофилкой. Антон же был чуть ли не эталоном доброты и честности. Он принес копилку в дом Иванова и каждый раз опускал в нее по нескольку левов, чтобы тайно от этой хищницы сэкономить немного денег, поскольку она, мол, все отбирала у него. Хоккеист с таким умилением рассказывал обо всем, что Крумов нисколько не удивился бы, если бы в его глазах появились слезы.

— Представляете, мы были приятелями, а теперь он… Иногда я заставлял его взять деньги из копилки на какую-нибудь покупку. В сущности, он мог и в этот раз прийти для этого.

— Вы знаете, сколько левов было в копилке, чтобы можно было проверить, брал ли он деньги или нет?

— Нет, как я могу знать! Никогда не обращал серьезного внимания на это, тем более не проверял, есть ли там деньги и сколько, — с сожалением ответил Иванов.

Затем он снова отвлекся и принялся говорить о психических перегрузках и нервном истощении хоккеистов, чем опять вызвал у Нестора досаду. После перешел к Инне Горановой, словно Топалов без нее не существовал, спросил, когда состоялись похороны, разозлился, что не знал об этом, и наконец умолк.

Нестор поднялся со скамейки и направился к машине. Иванов сопровождал его и, прощаясь, положил руку на капот стоявшей рядом машины «БМВ», погладил ее и сказал:

— А это — моя.

Нестор кивнул и оставил его «восстанавливать силы».

Старший лейтенант Денев неотступно и упорно вел наблюдение за Любеновым. Он уже изучил почти все привычки молодого человека, знал всех его знакомых.

Денев не роптал, но ему хотелось понять, почему Нестор был так убежден, что найденные у Любенова деньги принадлежали Гильдебрандту. Крумов же не скрывал, что это только предположение и ему очень хотелось проверить его.

— И ты думаешь, что после того, как мы припугнули его, он бросится сводить счеты с теми, кто дал ему эту валюту?