— Так больше нельзя.
Я безразлично откинулась на спинку сиденья, предоставив ему возможность объясниться.
— Понял?
Он свел брови, подумал.
— Нет, невозможно.
И нажал на кнопку стартера.
У гостиницы помог мне выйти из машины, проводил до стола администратора и вежливо пожелал хорошего вечера. У меня все поплыло перед глазами. Казалось, единственное, что я могу сделать, — это не унизить его. Чувство доброты переполнило меня и, казалось, обняло весь мир.
— Подожди, я только причешусь.
Он, вероятно, не понял мучительных переживаний, через которые я прошла, пока решилась на это.
— Прическа у тебя и так прекрасная.
«Ему тоже не хочется расставаться».
— Тогда идем со мной.
В гостиничном номере было тесно, этажом выше кто-то постоянно спускал воду в туалете.
— Садись.
Дочев осторожно присел на кровать, и сделал это так, что меня охватил страх: «Мы никогда не сможем спать на одной постели». Он показался мне утомленным. Я отправилась в ванную комнату и принялась разрушать копну на своей голове.
— Ну что, причесалась?
Он вошел в ванную, и в зеркало я видела, как он приближается. Все зеркало заполнило его лицо, на котором были одновременно и робость и решительность, готовые в любой момент осуществиться крик или удар. Оглушило меня неожиданное объятие, пронзительное, как вой сирены или нечто похожее на гонг, прозвучавший внутри. Когда я открыла глаза, увидела, что он лежит, зарывшись в мои волосы, глаза у него прикрыты, веки вздрагивают в нервном тике. Я опустилась на его руку. «Мне хочется спать». Больше мне ничего не хотелось. Я куда-то проваливалась — так человек засыпает — и чувствовала, что прижимаюсь… «Как ребенок, нашедший свою мать».
Потом мы тихо смеялись, чтобы не слышали соседи.
— Меня сделает дедом, а тебя — бабушкой…
— А отец?