– Надо пожаловаться на них в Скотланд-Ярд, – хихикнул Перз. – Так нашли хоть что-нибудь, Джордж?
– А как же! Нашли то, что и полагалось.
– Неудивительно, что они о нас вспомнили. После ограбления Бонд-банка газеты подняли такой гам! – вставил итальянец.
– Истерика со временем пройдет, – равнодушно заметил Уоллис. – Мы тоже не лыком шиты. Кроме шуток, – продолжал он, – я не очень-то боюсь полицейских, даже если им удастся что-то обнаружить. По роду своей деятельности мне доводилось общаться с детективами, и уверяю вас обоих: проницательных среди них почти нет, таких людей вообще на свете единицы, точнее, мне запомнился только один.
– Кто такой? – оживился итальянец.
– Да он и не сыщик вовсе, а чиновник из Министерства иностранных дел. Однако дьявольски умен и видит на десять футов под землей.
– А как ты попал к нему? – спросил Каллидино.
– Нас с Перзом вызывали в министерство из-за бриллиантов леди Паркингтон. Допытывались и про тебя: это ведомство занимается, кроме прочего, преступниками-иностранцами.
– Ничего себе! – насторожился итальянец. – Как же зовут того проницательного субъекта?
– Дай припомнить, – наморщил лоб Уоллис. – Его фамилия ассоциируется у меня с Южной Африкой. Точно! Стэндертон. Хладнокровный парень. На следующий день я встретил его в Эпсоме на скачках. Скажу прямо: в Министерстве иностранных дел ему нечего время терять – он талантливее любого из своих начальников. Ты не забыл, Перз, как он нас напугал?
– Еще бы! У меня прямо-таки руки затряслись. Не успел я опомниться, как он своими аргументами загнал меня в тупик и чуть не заставил признаться, что в день пропажи драгоценностей из сейфа миссис Паркингтон меня вместе с мужчиной южной внешности, то есть с тобой, Калли, видели на вокзале в Хантингдоне, где у нее поместье. Если бы Джордж не помог мне, этот сыщик-чиновник выпытал бы у меня, где лежат все деньги и драгоценности, разыскиваемые лондонской полицией.
Итальянец расхохотался, но Уоллис не поддержал его веселье.
– На твоем месте, Калли, я не скалил бы зубы, а вспомнил того парня, который застукал нас за работой в квартале Хаттон-Гарден.
– В ювелирном магазине? Того, который пожелал у нас учиться? – опешил Каллидино. – Так это он?
– Иначе я бы не волновался.
– Брось, Джордж, – усмехнулся итальянец. – Тебе ли бояться какого-то подмастерья?
– Не хорохорься, Калли, – одернул его Уоллис, – полиция развила такую бурную деятельность, что нам пора навострить уши. Мне, например, точно известно, что за мной следят, а все мои письма и бумаги просматривают.
Он не преувеличивал. Гольдберг и его сослуживцы энергично взялись за дело, пытаясь отыскать любые нити, которые позволят увязать троих известных лондонских взломщиков с совершаемыми почти каждый месяц крупными кражами.
Через полчаса Уоллис, покинув контору, вышел на улицу, закурил и едва ступил на тротуар, как к нему подошел высокий мужчина с хмурым лицом.
– Я вас поджидаю, – сказал он после сдержанного приветствия.