Черноволосый уголком губ улыбнулся мне. А я смотрела на него, не мигая и не понимая, отчего мне так страшно и неспокойно на душе, и почему хочется сделать несколько шагов назад, а лучше убежать за кулисы или на другую сцену. Вдруг в другой маске он не узнает меня? Но смогу ли я убежать?
Нет...
- Нет.
Я подняла голову.
- Я пришел за тобой, - сказал он мягко, кажется, понимая, что творится со мной.
Звуки зрительного зала исчезли, а краски померкли. Но кроме меня этого человека, кажется, никто и не видел. Зрители, не замечая, что главная актриса, прима, исчезла, и продолжали кричать свои "бис" и "браво" и кидать розы туда, где только что стояла я. А я как будто бы перенеслась в другое измерение, холодное и почти бесцветное.
- Я не пойду с тобой, - предупредила его я. Но черноволосый только покачал головой и схватил меня за руку, чтобы потянуть за собой. Я попыталась убежать, вырваться, но у него оказалась железная хватка, и все мои жалкие попытки были заранее обречены на неудачу.
Мужчина взял меня за плечи, с легкостью удерживая, и посмотрел прямо в глаза. Взгляд у него странный, и хотя бледное узкое лицо с выступающими скулами и спокойно, но в черных глубоко посаженных глазах мечутся лихорадочные искры. За внешним хладнокровием кроется настоящая буря эмоций. И попасть под эту бурю совершенно не хочется!
- Ты должна со мной пойти, - повторил он все так же мягко, но настойчиво, не отрывая от меня взора.
- Не хочу, - отвечала я, всеми силами стараясь показать, что я его совсем не боюсь, и что темные глаза меня совершенно не гипнотизируют. - Отпусти меня. Прошу. - Слова давались мне с трудом.
- Пойдем, я жду тебя, а я ненавижу ждать, - в третий раз сказал этот странный человек и прижал к себе, и я словно подчинилась его воле. Тотчас подул холодный мятный ветер и вокруг нас кто-то невидимой рукой нарисовал тонкий сияющий голубой круг, из которого вырывались все выше и выше всполохи ледяного синего огня. Я знала, что, что этот волшебный огонь не обожжет нас, а перенесет в другое место. Как только полупрозрачные языки скроют нас с головой , мы исчезнем с подмостков театра и очутимся... Где мы очутимся, я не знала.
Я вновь попыталась вырваться, но мужчина прижал широкой ладонью мою голову к своей груди, и меня пробрала дрожь - таким холодным казался мне этот готического вида брюнет. Словно он был сотворен изо льда.
Зрители совсем исчезли, и их рукоплескания остались лишь в моей памяти. На сцене, кроме нас двоих, тоже никого не было: только он, я и волшебный синий огонь вокруг. Сейчас пламя достигнет наших голов, и мы исчезнем, и не будет больше театра, ролей, зрителей. Не будет меня. А, быть может, наоборот, мне дадут новую роль - вечную, и я буду вынуждена играть ее до конца времен, находясь рядом с этим мужчиной, прижимающим меня к себе.
"Я не хочу так", - с каким-то отчаянием подумала я, и мне показалось, что брюнет улыбается.
- Нас уже ждут, - сказал он и коснулся ледяными губами моего лба.
Я содрогнулась от волны необъяснимого трепета, и в этот момент откуда-то сверху к нашим ногам со звоном упала серебряная монета. Полупрозрачный синий огонь стал шипеть и гаснуть, словно кто-то невидимый пытался затоптать его.
Мужчина тотчас поднял голову в поисках того, что осмелился сделать подобное, помешать ему, не замечая, как его пальцы все больнее вцепляются в мои плечи. А, может быть, он делал это специально. Я вскрикнула, но он не обращал на меня внимания, лишь сделал еще больнее.
Магический огонь погас, а новый, кажется, брюнет, зажечь не мог. Он оглядывался, задирал голову, пытаясь найти того, кто посмел нарушить его планы, зло скользил глазами по пустому зрительскому залу, сверлил взглядом балконы, сканировал партер, но все было тщетно. Тот, кто кинул монетку, появился тогда, когда сам захотел этого.
- Выходи, - тихо, но мрачно произнес мой похититель. Но эффекта это не возымело. - Выходи! - повысил он голос. - Выходи! - его громовой рык слышно было, наверное, даже за дверями этого эфемерного театра.
- Что ты орешь? Я со второго раза расслышал, - раздался за спиной брюнета мужской насмешливый голос - уверенный баритон с нотками приятной хрипотцы. Всего лишь несколько слов - и у меня в сердце поселилась хрустальная птичка из света и надежды.