А еще Алкины справедливые жалобы на дочь. Но помочь ей Журавлев не может. Милка человек взрослый, живет по своим правилам, упрямая как осел, и это в него, как утверждает Алка. И спорить с ней глупо, он и сам знает, что упрямый осел. В Москве работа, по которой он совсем, увы, не соскучился. И снова поиск халтуры, чтобы хватило и Милке, и Кире, и немножко ему. И снова этот двор и подъезд, пропахший мочой и скандалами, пустые глаза, смотрящие ему вслед, и холодный шепоток осуждения. Гремящий по ночам холодильник, который давно пора заменить, но неохота. Ничего неохота. Все опостылело, все. И осень, и бесконечная нескончаемая зима, и хлюпающая грязь под ногами, и тянущийся холодок из-под рассохшихся рам, и крики соседей, и вечная бубнящая муть по телевизору.
Кусок колбасы и подгоревшая яичница, всегда переваренные, развалившиеся пельмени, и крепкий чай, от которого потом не уснуть. Да нет, не спит он не из-за чая, тоже мне причина! Не спит он из-за себя. Потому что жизнь до смешного предсказуема, бессмысленна и неинтересна, скучна и тосклива. Он знает все наперед, и ничего не изменится, ничего. Слаб он в коленках, как говорила Алка, такой характер. А главное – нет у него воли. Да, воли и желаний. Он трус и сам это знает. Ему всегда было легче махнуть рукой и послать все подальше – пусть катится, как катилось, лишь бы не трогали, не доставали.
Остаться еще на неделю, на две? И что это изменит? Ничего. Остаться навсегда? А что, это мысль! Тамара ему не откажет. Нет, у Тамы на первое время, а там он снимет угол, комнату, часть домика. Правда, тут нет работы… Работы по его профессии. Хотя, как говорил учитель Моисей Семенович, хороший фотограф всегда заработает на кусок хлеба. А умный фотограф – на кусок хлеба с маслом. Да, если покрутиться, постараться, наладить контакты и связи, устроиться можно. Только ему неохота крутиться и налаживать связи, вот в чем проблема.
Можно заняться чем-то другим. Но он безрукий и очень ленивый. Как Тимур, кормиться хозяйством? Тимур продает вяленое мясо, копченых кур, баранину, перепелов. Нана варит сыры. А какой из него хозяин? Хозяин из него как из говна пуля. Он человек городской, московский. Что он будет делать здесь, в деревне? Ходить в горы? Ну это только если погода. А зимой? Зимой здесь бывают и снег, и морозы – горная местность. А значит, дрова и печь. Нет, какой из него сельский житель – смешно. Это так, для веселья, для развлечения заезжих гостей – собрать каперсы, почистить орехи, натрясти вишен. Так что собирайтесь, Игорь Алексеевич, в путь-дорогу! И наконец усвойте, поменять жизнь вам слабо. Не того вы, сударь, калибра.
«Завтра проверю колеса, масло и все остальное. Накануне заправлюсь. Еду наверняка соберет Тама. Покупать что-то готовое – нарваться на скандал и смертельную обиду. Да, Тамрико просила почистить фундук и снять груши. Это ерунда, пару часов, я все успею. Напоследок – тоже завтра с утра – схожу в горы. Попрощаюсь. Может быть, навсегда. Да, еще не забыть взять Тамарины рецепты на лекарства и купить их в Москве, здесь таких нет. Там же, в столице, куплю Таме подарки – духи, красивый платок, теплый халат. Кстати, какой у нее размер? Спросить неудобно. Ладно, я все-таки фотограф, у меня же глаз.
Обидно, что книжку не успел дочитать – любимую детскую книжку, «Кортик». Попросить у Тамары с собой? Да нет, неудобно – у нее внуки, а тут я, взрослый дурак».
Журавлев продолжал себя ругать.
А что он успел в своей жизни? Да ничего. Дочка? Ну да. Правда, сил на нее он потратил немного. Хорошие отношения с бывшей женой? Это заслуга Алки, а уж точно не его, это она друг и умница. Кира? А разве он ей чем-то помог? У своих на кладбище не был три года… сволочь.
Когда-то его называли талантливым и перспективным фотографом, прочили славу фотокорреспондента. Он даже пять лет проработал в хорошем журнале. Хвалили его репортажи. Пару раз он участвовал в фотовыставках. Его имя тогда прозвучало. И что? Какой выхлоп? Да никакого.
Да, фотограф он неплохой. Был неплохим. А сейчас обычный халтурщик: детские сады, школы, выпускные, свадьбы, юбилеи. А ведь когда-то колесили по стране, искали интересное! Он и вправду повидал почти всю страну – огромную, такую разную! Байкал, Якутия, Уральские горы. Магадан, Белое море. Ставропольские степи, Поволжье, Дальний Восток, Хабаровск, Приамурье. Было дело по молодости. Был интерес. Кайф был, стимул – вот что было! Все увидеть, запечатлеть, показать другим. А сейчас ничего нет – ни кайфа, ни стимула. А есть только лень и тоска.
Ладно, прочь дурацкие мысли. Как баба, разнюнился. Стыдоба. Все, собрался, встал – и вперед! Что там у нас? Груши, фундук? Отлично! Тама придет, а он вон какой молодец! Порадует свою старушку-подружку, сорвет парочку аплодисментов и слов восхищения.
А большего он и не стоит.
Киру он встретил через несколько лет, после дурацких историй с Полиной и Лианой.
Первое, что пришло в голову: какое странное, необычное лицо! Вроде светлоглазая блондинка, а скулы и глаза азиатские. Выяснилось, Кирина бабка – калмычка, отсюда и высокие скулы, и небольшая раскосость. Вкупе со светлыми глазами и волосами выглядело это забавно и необычно.
Веселая, хохотушка, острая на язык. Образованная – еще бы, редактор в крупном издательстве! Смеясь, закидывала голову и отбрасывала непослушную челку. Волосы прямые, густые, жесткие, азиатской структуры, хоть и светлые, тоже от бабки-калмычки. Разведена, есть сын Кирилл. Нет, ну как такое могло прийти в голову? Кира и Кирилл! Шутники.
– А разве не смешно? – удивлялась она. – А мы с мужем так веселились!
Довеселились. Развелись через два года после рождения сына.
А сын оказался проблемным, и даже очень, но проявилось это не сразу. А когда проявилось, начала исчезать веселая Кира. И через пару лет от нее прежней ничего не осталось – другой человек.
Сначала было все хорошо. Умница Кира, остроумница Кира. Легкая, веселая, бесшабашная Кира, согласная на любые приключения. «Только бы вместе, да, Журавлев?»
Как хорошо им было вдвоем! Близкий, родной человек.
ebooksa