– А вот и он, – сказал тихо Иосиф Аримафейский Никодиму.
Никодим не понял и посмотрел на выступавшего сейчас оратора.
– Не туда смотришь, Никодим, – сказал ему Иосиф. – Видишь, напротив сидит фарисей во втором ряду третий слева. Маленький, худой, почти незаметный.
Никодим посмотрел на фарисея, на которого указал Иосиф. Действительно, незаметный, с серым лицом, с тонкими губами, которые располагались почти сразу же под носом, и более ничем не примечательный. Никодим никогда и не замечал его в синедрионе. Никодим удивленно взглянул на Иосифа, ожидая его разъяснений.
– Я потом тебе скажу о нем, – шепнул Иосиф.
Никодиму не сиделось на месте, он хотел выкрикнуть слова в защиту Иисуса, но слова против его воли застряли в горле комом и словно тяжесть какая-то навалилась на него. Он поглядел на Иисуса, в Которого летели сейчас камни человеческой глупости. Он видел очи Иисуса, и они приказали ему молчать, не выступать.
– Иосиф, что же это происходит? – шепнул Никодим.
– Потом объясню. Пока молчи, – тихо ответил Иосиф.
Вдруг поднялся Каиафа, подошел к Иисусу и сказал громко, чтобы слышали все:
– Ты грозился разрушить Храм и в три дня создать новый Храм Божий. Что же ничего не отвечаешь? Они против Тебя свидетельствуют.
Иисус молчал.
– Заклинаю Тебя Богом Живым, – грозно выкрикнул Каиафа, как выкрикивают свои заклинания языческие жрецы, – скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?
– Ты сказал, – ответил Иисус. – Скажу вам более: отныне увидите Сына Человеческого, Сидящего одесную Силы и Грядущего на облаках небесных.
Вдруг кровь бросилась в лицо Каиафы.
– Он богохульствует! – закричал Каиафа. Лицо его подергивалось судорогой. – На что вам еще свидетели? Все, все слышали богохульство Его!
Он, не владея уже собой, в истерике сбил с себя свой головной убор и обеими руками разодрал свой эфод.
– Что скажите вы теперь? – кричал Каиафа, воздев трясущиеся руки и горящими сумасшедшими глазами оглядывая ряды членов синедриона.
– Повинен смерти, повинен смерти, – доносилось со всех сторон зала.
– У нас праздник. Мы не можем казнить Его, – кричал Каиафа, расхаживая по залу в разодранной своей одежде. У него был нелепый, невозможный, сумасшедший вид. Он весь заметно дрожал. – К римлянам Его! Попросим у них справедливости. Лучше пусть умрет один человек, чем погибнет народ наш. За народ! За веру! – взревел он под конец.
***
ebooksa