Нисшедший в ад

Появилась надежда отказаться от этого дела и отправить Иисуса в Тивериаду на суд тетрарха. «Но богохульство… – подумал Пилат. – Не хотел бы я, чтобы убили этого необычного Человека. Ведь Его, по их законам, забросают камнями». Но для порядка спросил секретаря, знаком ли тетрарх Ирод Антипа с делом Подсудимого.

– Тетрарх находится сейчас в Перее в замке Махерон. К нему послали с донесением сразу после произведенного ареста, – отвечал секретарь, – и ответ получен сегодня утром. Он отказался от суда над Иисусом из Галилеи.

– Вот как! – сказал Пилат. – Кто свидетели по этому делу? И где они?

– Сегодня у иудеев праздник, – ответил секретарь. – Они не могут войти в преторию. Свидетели ждут тебя, прокуратор, за воротами.

– У них праздник! – усмехнулся Пилат. – Интересно, у них когда-нибудь бывает непраздник.

Пилат снова обратился к Иисусу:

– Ты Царь Иудейский?

– От себя ты говоришь это или другие сказали тебе обо Мне?

«Какой удивительный у Него голос. Не похоже, чтобы Он был из рода Ирода», – подумал Пилат и сказал:

– Разве я иудей? Это Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. Что Ты сделал?

– Ничего плохого Я не делал, – ответил Иисус.

– Итак, Ты – Царь Иудейский? Ты не ответил.

– Царство Мое не от этого мира. Если бы от этого мира было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям, но ныне Царство Мое не отсюда.

– Итак, Ты – Царь?

– Ты говоришь, что Я Царь, – ответил Иисус. – Я родился, пришел в этот мир, чтобы свидетельствовать об истине, и всякий, кто от истины, слушает Меня.

– Свидетельствовать об истине? – переспросил Пилат. – А что такое истина?

– Царство Мое есть истина, – ответил Иисус.

– Итак, если Ты будешь Царем в Иудее, это будет истина?

– Нет, Я говорю, что истина есть Царство Мое, которое ныне не от этого мира. А ты, прокуратор, говоришь о царствах этого мира.

Бывший трибун легиона и теперешний прокуратор Иудеи понимал, что он не так ведет допрос, что его уносит куда-то в сторону. Но ему почему-то хотелось говорить и говорить с Этим Человеком, вслушиваться в богатство и красоту Его голоса, хотелось смотреть в Его добрые глаза. Много людей он видел в своей жизни, но никогда не встречал такого Человека. Пилат и сам вдруг обратился к небу, и заворожила его утренняя голубизна и чистота неба, видная меж колонн, и мысли полетели прочь от допроса, он вдруг вспомнил строки своего любимого поэта Вергилия: